Постепенно Самария вводила в ежедневную рутину новые, все более сложные, разнообразные и стимулирующие занятия. Она играла с Роном в "прятки", пряча от него, а потом показывая ему печенье и ломтики любимых фруктов; подолгу разговаривала с ним, пела ему детские песенки, показывала, как "говорят" животные,-крякала, как утка; лаяла, как собака; мычала, как корова. Рон наблюдал за ней с несомненным и живым вниманием.

Самария придумывала новые игры. Она наполняла раковину водой и опускала туда руки сына, наглядно показывая ему разницу между холодной, теплой и горячей водой, обычной водой и водой с мылом. Кран, из которого текла вода, совершенно зачаровал Рона: то, что для его родителей и сестер было самой собой разумеющимся (повернешь ручку-потечет вода), для него составляло предмет удивления и источник неисчерпаемого интереса.

Самария и другие члены семьи старались постоянно разговаривать с Роном. Они показывали и называли ему различные предметы в доме, сопровождали пояснениями каждое его и свое действие. При этом использовали очень простые фразы, из одного-двух слов, сопровождали свои слова жестами, старались произносить все слова примерно с одной громкостью и в одном тоне. И их усилия были вознаграждены: к концу третьей недели, хотя Рон по-прежнему не говорил и не делал никаких жестов-только следил глазами за тем, что привлекало его внимание,-он явно начал прислушиваться к речи взрослых и кое-что понимать. Так, при слове "еда" он мгновенно открывал рот, а услышав, что мама будет вертеть тарелки вместе с ним, начинал радостно махать руками.

Однако не стоило форсировать события. Раз или два Кауфманы брали Рона с собой и дочерьми на прогулку в парк. Но скоро они заметили, что эти прогулки не приносят ему пользы. Свежий воздух, ветер, солнечный свет, трава, деревья, пруд с утками, множество других людей вокруг-все это обилие новых стимулов утомляло Рона и рассеивало его внимание. Во время прогулок движения его становились резкими, как будто насильственными, целесообразность их резко снижалась, и, как правило, родителям не удавалось установить с сыном даже минимальный контакт. Значит, от прогулок и другой гиперстимуляции следовало пока воздержаться.