Постепенно Самария увеличивала продолжительность физического воздействия и разнообразила его методы. Она обнимала ребенка, гладила, щекотала, брала на руки и подбрасывала в воздух. Как правило, Рон этому уже не противился-более того, несомненно, получал от этого удовольствие. Однако Самария внимательно следила за тем, чтобы не утомлять сына, и не навязывала ему активное общение, если видела, что он этого не хочет. Если же у него не было настроения играть с матерью, она ни словом, ни жестом, ни выражением лица не выражала своего неудовольствия или неодобрения.

Общение с матерью, несомненно, действовало на Рона благотворно: он стал активнее и смелее в своих занятиях, явно больше интересовался окружающей обстановкой. Однако он по-прежнему не смотрел на людей. Самое большее, чего удалось от него добиться Самарии,- несколько быстрых косых взглядов в ее сторону. Создавалось впечатление, что фигуры окружающих людей существуют для Рона где-то на периферии его зрения. Как же он сможет чему-то научиться у взрослых, если не будет на них смотреть?

Для установления зрительного контакта родители решили использовать еду. Мы уже упоминали, что Рон всегда ел с аппетитом и умел следить глазами за ложкой с едой. Теперь завтрак, обед и ужин переместились в ванную. Самария садилась прямо напротив Рона, чтобы ему было удобнее на нее смотреть. Она не спешила, как раньше, поскорее накормить ребенка; напротив, растягивала кормление, набирая на ложку очень скромные порции. Заметив, что Рон смотрит на ложку, она подносила ее к своему лицу. Рон следовал взглядом за своим любимым блюдом: встретившись с ним глазами, Самария улыбалась ему и произносила слово: "Еда". Таким образом, за один прием пищи она устанавливала зрительный контакт с Роном около тридцати раз.

Результаты не заставили себя ждать: уже через несколько дней Рон начал внимательно смотреть на мать во время еды, более того-подолгу вглядывался в ее глаза, словно пытался понять смысл и значение ее взгляда.