Здесь была предпринята попытка дать разбор некоторых отдельных областей нашей проблемы. Я не знаю, насколько удалось мне это сделать. В заключение я скажу еще об однойпринципиальной вещи и затем сделаю небольшое резюме. 'Я рассматриваю положение теоретически и спрашиваю: как должен выглядеть мир, в котором не было бы места науке, понятию, проникновению в сущность, вглубь, не было бы понимания внутренних связей? Ответ прост: во-первых, как многообразие отдельных элементов. Как, во-вторых, может быть понят мир, если пользоваться наукой в смысле элементной науки? Это тоже очень просто. Для этого мне не нужно ничего, кроме •определенных повторяющихся связей бессмысленного ряда элементов; тогда у меня есть все предпосылки для занятий традиционной логикой, высшей математикой и вообще наукой. Имеется третий вид множества, теоретически, правда, очень мало изученный, а именно такое множество, где многообразие не -строится из отдельных кусков, но то, что имеется в одном месте этого множества, определяется законом этого множества. Попробуем выразить то же самое образно.

В каком положении мы находимся? Каждый из нас видит только часть, какой-то отрезок мира. Эта часть сама по себе небольшая. Представьте себе, что было бы так: мир - это од-до большое плато, на этом плато сидят музыканты и каждый музицирует. Я хожу вокруг, слушаю и смотрю. Принципиально имеются различные возможности. Первый вариант: представим, что мир - бессмысленное многообразие. Каждый в нем что-то делает, каждый делает для себя. То, что получается в итоге (если я могу услышать, что делают вместе десять человек),- случайный эффект от того, что делают все вместе. Это крайний вариант элементной теории. Она является основанием кинетической теории газа. Второй вариант: всякий раз, когда один играет «До», затем другой играет столько же секунд «Фа», •я устанавливаю слепо направленную элементную связь между тем, что делают отдельные музыканты, а то, что происходит в целом, оказывается бессмысленным. Это способ, каким большинство людей представляют физику. Действительная работа физики, правильно понятая, показывает нам мир иначе. Третий вариант можно сравнить с бетховенской симфонией, Здесь мы получили бы возможность понять по части все целое, предположить что-то о структурном принципе этого целого, причем основные законы не являются законами отдельных частей, но характерными свойствами того, что происходит.