Росла М. очень живой, впечатлительной, рано научилась читать. Постоянно стремилась произвести на окружающих «неотразимое» впечатление. Для этого заучивала стихи, песни, танцы, нередко сама придумывала истории, в которых была главным героем. Очень старалась понравиться одноклассникам, но ее «почему-то не очень жаловали». На уроках с трудом досиживала до конца занятий, уставала, начинала болеть голова. Придумывала разные причины, чтобы ее отпустили с занятий. Подражала манерам актрис, заучивала звучные, малопонятные слова, очень много занималась своей внешностью. В 7-м классе стала особенно остро переживать свое одиночество (окружающие «не понимали», «не любили»). Несмотря на все ее попытки заинтересовать окружающих собой, оставалась одна. На обиды, неприятности стала реагировать не только «истериками», но и фантазированием. Представляла себя шпионкой, выполняющей «особое задание», действовала в соответствии с вымыслами. Описывает это так. В первый день после конфликта чувствовала себя униженной, несчастной, настроение становилось тоскливым. Не могла найти себе места, чувствовала, что с ней происходит что-то неладное: не могла сосредоточиться, отпрашивалась с уроков. Бродя по улицам одна, погружалась в «грезы», что-то писала, куда-то звонила. Потом об этих периодах помнила не все. Иногда даже знакомые казались незнакомыми. Потом наступают момент, когда чувствовала сильную усталость, отвращение к себе, рыдала, задыхалась от ощущения «комка в горле». Начинала понимать «бессмысленность своего существования среди честных людей» и совершала попытку самоубийства. Принимала снотворное «в огромных количествах», падала, «отравленная индусским ядом», в многолюдных местах или у отделении милиции с запиской в руке, что она не может больше жить, оставаясь шпионкой. Так повторялось много раз. Оказавшись в больнице, она много и с рыданиями рассказывала о своей шпионской деятельности, бичевала себя, искала сочувствия. Внимание и лечение быстро приводили ее в норму. В последний раз она была обнаружена в бессознательном состоянии и побывала в реанимации. Позже выяснилось, что она надеялась быть «найденной раньше». В больнице все время была взволнованной, экзальтированной, рисовалась, позировала. В своих рассказах о себе «накручивала» столько приключений, что ей быстро переставали верить. При попытке разъяснить ей неправильность ее позиции у нее возникали истерические реакции — то со рвотой, то с онемением «кончиков пальцев», то с болями «во всех органах».