Один из крупнейших советских психологов С. Л. Рубинштейн тоже, пожалуй, излишне категорично формулирует следующий тезис: “...не стремление к “счастью” (к удовольствиям и т. д.) определяет в качестве мотива, побуждения деятельность людей, их поведение, а соотношение между конкретными побуждениями и результатами их деятельности определяет их “счастье” и удовлетворение, которое они получают от жизни” .

При таком положении дел в теории имеет смысл взглянуть на интересующее нас явление глазами людей, не озабоченных созданием каких-либо специальных философских или психологических концепций, и рассмотреть относящийся к этому явлению “живой” материал. Обратимся в первую очередь к наблюдательности писателей: если, как говорится, соответствующие факты имеют место, они едва ли могли ускользнуть от их внимания. И в самом деле, в произведениях писателей, поэтов, моралистов мы находим многократные свидетельства того, что эмоция действительно может выступать не только в качестве оценки, но и в качестве самодовлеющей ценности, мотива поведения, самоцели. Так, Л. Н. Толстой в автобиографической трилогии противопоставляет друг другу “любовь деятельную” и “любовь красивую”. “...Любовь деятельная, — по его словам, — заключается в стремлении удовлетворять все нужды, все желания, прихоти, даже пороки любимого существа”. Эмоции любви в этом случае являются не целью деятельности, а, как сказал бы А. Н. Леонтьев, “результатом и механизмом ее движения”.

Совсем не то “любовь красивая”. Она, — пишет Л. Н. Толстой, — “заключается в любви красоты самого чувства и его выражения. Для людей, которые так любят, — любимый предмет любезен только настолько, насколько он возбуждает то приятное чувство, сознанием и выражением которого они наслаждаются. Люди, которые любят красивой любовью... часто переменяют предметы своей любви, так как их главная цель состоит только в том, чтоб приятное чувство любви было постоянно возбуждаемо”.

Вероятно, именно такую любовь имеет в виду и Вера из “Героя нашего времени” М. Ю. Лермонтова, когда, прощаясь с Печориным, пишет ему, что он любил ее толькo “как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна”. Его любви она противополагает свою “глубокую нежность, не зависящую ни от каких условий”.