Истории Джоя, да и любого другого человека, выходят за пределы реального события и отличаются от простого пересказа по нескольким причинам.

Во-первых, в воспоминании могут смешиваться события, происшедшие в разное время и в разных местах. Некоторые из историй Джоя, оживляя воспоминания и далекого, и недавнего прошлого, переносят их в настоящее, как если бы все они были составными частями одной и той же сюжетной линии.

Во-вторых, некоторые из включенных в историю событий и героев могут быть вымышленными или существовавшими «понарошку», как, например, лев Джоя. (Но, несомненно, и у воображаемых событий есть кое-какая история в реальных прошлых переживаниях.)

В-третьих, в каждом рассказе существует определенная структура повествования, и Джой должен суметь облечь в четкие формы свой богатый и не имеющий четких границ субъективный опыт. Ребенку трудно превратить непослушный материал непосредственного субъективного опыта в упорядоченную последовательность элементов рассказа. Чтобы история вышла лучше, часть материала опускается, другая же переструктурируется. Но история на то и история, что всегда обращена к кому-то другому и учитывает слушателя. Рассказчик занимает и по отношению к материалу, и по отношению к аудитории определенную, соответствующую им позицию. Некоторые истории требуют создания нескольких различных версий.

Итак, создавая историю, Джой создает новую реальность. У него теперь две реальности: пережитая в непосредственном субъективном опыте и рассказанная. Они связаны друг с другом, но не одинаковы, они сосуществуют.

Чтобы показать оба эти мира, я остановлюсь на записях в дневнике Джоя, в которых описаны его непосредственные субъективные переживания утром одного дня (как и во всех предыдущих главах). Спустя час он сам рассказывает мне историю о том, что случилось с ним этим утром. Сопоставление этих двух миров может понять, каким образом ребенок превращает материал субъективно переживаемого мира в мир рассказа.

Джой вырос, изменилась сама природа непосредственно переживаемого им опыта. Он стал походить на опыт взрослого: Джой теперь свободнее связывает одно событие с другим, независимо от того, когда и где они происходят, были ли они реальными или воображаемыми. Часто, если не всегда, несколько событий происходят одновременно, и поскольку в ассоциациях Джой свободно обходится со временем, пространством и внутренней логикой, то он живет теперь в бурлящем потоке сознания. То, что происходит сейчас, может вызвать у него в памяти события близкого и далекого прошлого и слиться вместе в потоке непосредственного переживания. В богатстве и свободе субъективного опыта Джой чувствует себя так же благополучно, как и любой другой человек (во всяком случае, так должно быть). Так работает человеческий ум, особенно, когда ему предоставлена относительная свобода, — будь то ум четырехлетнего ребенка или взрослого.