Взрослый наверняка увидит в этой цепочке событий историю: психологическое толкование событий, мотивов, целей, нарастающего, а затем спадающего внутреннего напряжения. Разумеется, здесь возможны различные психологические объяснения и интерпретации, а значит, и разные истории. Так, женщина на противоположной стороне улицы может быть женой первого мужчины. Он мог задолжать второму мужчине и поэтому не захотел встречаться с ним. А может быть первый мужчина — шпион, тайком пробравшийся в этот город? Узнав пару на противоположной стороне улицы, он понимает, что его могут выдать. И так далее.

Наше сознание объединяет отдельные действия мужчины в целостный сюжет. Подходящая версия может выглядеть так: «Один мужчина неожиданно натолкнулся на свою жену, прогуливающуюся за руку с другим мужчиной. Он поражен и резко меняет направление движения, чтобы не столкнуться с ней, а затем продолжает идти, как если бы ничего не случилось, получая возможность собраться с мыслями и все обдумать». В такой истории семь отдельных действий используются лишь в качестве опор, на которых, собственно, и крепится сюжет, на первый план полностью выдвигается сама история, и начинает определять то, что «произошло».

Рывок в развитии, совершаемый сейчас Джоем, делает для него доступным понимание психологического содержания таких человеческих действий. Начиная с этого времени и на протяжении всей жизни, он будет воспринимать ситуации, складывающиеся между людьми, и события, происходящие с ними, прежде всего как психологические истории.

Метаморфоза взгляда Джоя на мир человеческого поведения не уникальна: все дети, между двумя с половиной и четырьмя годами, начинают создавать рассказы о своей жизни. Взрослые представители всех культур также выражают свои убеждения, верования, ценности, историю, обычаи в форме повествований с героями, т.е. психологических рассказов. Такие истории принадлежат к наиболее мощным культурным формам самовыражения, наиболее эффективным средствам воспроизводства культуры.