Внезапно ветер изменяется. Одним движением мир ее лица опрокидывается, открываются новые пространства, и она приближается ко мне свежим и сильным бризом. Он летит на меня со своей собственной крепнущей песней и окутывает меня целиком. В его объятиях я быстро скольжу вперед в невесомом восторге. Она отодвигается назад, и ветер на мгновение ослабевает, — но лишь для того, чтобы набрать силу. Вновь порыв ветра мчится мне навстречу. Я жду его приближения, и во мне нарастает возбуждение. Вот ветер ударяет меня, бросает в сторону, но я прыгаю ему навстречу и в восхищении несусь на гребне радости. Второй порыв проходит, и ветер снова на мгновение утихает. Я все еще. мчусь, от скорости, затаив дыхание, слегка утратив равновесие. В передышке между толчками ветра я пытаюсь прийти в себя. Но уже следующий порыв обрушивается, на меня, перемешивая вокруг себя пространство и звуки. Он настигает и ударяет меня. Я пытаюсь противостоять его силе, поймать движение и мчаться с ним вместе, но он снова и снова встряхивает и толкает меня. Я весь дрожу. Мое тело застывает. Какое-то время я медлю. Затем я уклоняюсь от ветра и поворачиваюсь к нему спиной. Я в одиночестве скольжу в своих спокойных водах.

Это тихое место успокаивает меня, внутреннее смятение постепенно проходит. Все встает на свои места. Я прихожу в себя.

В этом прекрасном покое легкий ветерок касается моей головы. Он освежает меня. Я поворачиваюсь и вижу спокойную рябь воды под мягким небесным сводом.

Как только Джой оказывается на коленях у мамы и смотрит на нее, ее лицо становится центром его мира. Оно так притягательно, что его выражения полностью определяют все, что происходит сейчас с малышом. Джой находится на планете «Лицо».

Сначала лицо его матери совершенно ничего не выражает: она думает о чем-то своем и внутренне пребывает совсем не здесь. Она смотрит на Джоя, но еще не вступила с ним в контакт. Он быстро перебегает глазами с одной части лица на другую. Ему так знакомы движения этого лица, по ним он может предугадать, что произойдет. Случается, что ее лицо ничего не выражает, но это всегда непривычно и особенно сейчас, когда лицо так близко, и она смотрит на него. Джоя тревожит пустота ее лица, для него это лицо — целый мир стимулов, и оцепенение должно казаться угрожающим. Он чувствует, что в лице матери нет обычной энергии и ее самой словно нет, и он недоумевает, куда же она делась.