Подробно осветив историю обучения Лоры Бриджмен, приведя несколько страниц из отчета ее учителя, Диккенс писал: «Имя ее великого благодетеля и друга, автора этих страниц — доктор Хови. (Хоув. — А. М.) Я верю и надеюсь, что, прочитав их, лишь немногие останутся безразличны к этому имени» (там же, с. 55).

Восторженный отзыв писателя о деятельности Хоува был тем более знаменателен, что в общем-то в книге нашло отражение глубокое разочарование писателя в американских институтах. С особенным возмущением он отнесся, разумеется, к существовавшему в Америке рабству. «Американские заметки» вышли в свет в двух небольших томах в 1842 г. и были с возмущением встречены официальной американской критикой, ждавшей от писателя восхваления Америки, а теперь обвинившей его в клевете.

Этой книге Диккенса суждено было сыграть важную роль в истории обучения слепоглухонемых. Именно эта книга более 40 лет спустя породила надежду у родителей Елены Келлер на то, что их дочь может быть обучена; в этой книге они нашли и указание на то, куда им обратиться со своим слепоглухонемым ребенком. Но об этом несколько позже.

Другим подопечным доктора Хоува был слепоглухонемой мальчик Оливер Кэсуелл. О нем также стоит кратко, рассказать. До трех лет и четырех месяцев мальчик развивался совершенно нормально. Потом он заболел скарлатиной; через месяц потерял слух, еще через несколько недель потерял зрение, а еще через полгода — потерял речь. Он употреблял жесты, которые были понятны окружающим. Например, волнистым движением руки он обозначал движение корабля, круговым — вращение колеса и т. д. В начале обучения учитель пытался заменить эти естественные жесты чисто условными, какими являются дактильные слова. «Исходя из своего прежнего опыта,— писал Хоув, — я решил перескочить через несколько ступеней и сразу перешел к азбуке на пальцах. Я взял несколько предметов, имеющих краткие названия, как, например: ключ, чашка, кружка1 и т. п., и, выбрав в помощницы Лору, сел рядом с мальчиком, взял его за руку, положил ее на один из упомянутых предметов, а потом на своих пальцах составил слово «ключ». Он старательно, обеими руками, ощупывал мои руки и, после того как я еще раз составил слово «ключ», попытался повторить мои движения. Через несколько минут он уже дотрагивался до моих пальцев только одной рукой, а на пальцах другой пытался перенять мои движения и, если это получалось, радостно смеялся. Лора сидела рядом, чрезвычайно заинтересованная и возбужденная, — и странное эти двое являли собою зрелище. Раскрасневшаяся и взволнованная, Лора касалась наших рук своими пальчиками, но едва-едва, чтобы не мешать нам, а Оливер, весь внимание, слегка склонив набок голову и подняв кверху лицо, стоял, держа мою руку в своей левой руке и вытянув в сторону правую. С каждым движением моих пальцев лицо его становилось все напряженнее, а когда он попытался подражать мне, на нем отразилась тревога; но вот слабая улыбка озарила его — мальчик решил, что одолел трудность, и, составив на пальцах слово, весело рассмеялся; я погладил его по голове, а Лора ласково похлопала по спине и запрыгала от радости.