15-летний подросток с раннего детства отличался повышенной молчаливостью, отгороженностью, причудливостью эмоциональных реакций. Он наблюдался у психиатра по поводу шизоидной психопатии. Временами он становился еще более, чем обычно, замкнутым. Однажды он случайно испортил коллекционную марку, которую когда-то достал с большим трудом и приобретением которой очень гордился. От досады он очень расстроился, стал молчаливым, ни с кем не разговаривал, а если и разговаривал, то настолько односложно и лаконично, что, как считала его мать, «порой в сутки и двух слов не говорил». Через несколько недель он немного успокоился, стал больше говорить, хотя и в дальнейшем отличался своими прежними чертами. Родители замечали, что стоит их сыну на кого-то обидеться, с кем-то поссориться, как он на несколько дней замолкал, «ходил как немой». Обычно причина такой реакции была, с точки зрения общепринятых представлений, незначительной, но самому пациенту, исходя из его личностной системы ценностей, она казалась чуть ли не катастрофической.

Помимо невротического, патохарактерологического и аутистического мутизма в подростковом возрасте встречается также и мутизм в рамках кататонического синдрома и мутизм вследствие галлюцинаторно-бредовых расстройств, т. е. мутизм как симптом процессуальных психических расстройств, а не психогенных нарушений.

Дифференциация указанных нарушений имеет общеметодическое и диагностическое значение, а также необходима при назначении адекватного лечения.