В начале латентного периода соотношения продолжают оставаться теми же самыми. При анализе взрослых мы часто получаем подтверждение того, какие опасные последствия для моральной сферы и структуры личности ребенка может иметь каждое нарушение его привязанности к родителям. Если ребенок теряет своих родителей в силу каких бы то ни было причин и если они теряют для него ценность как объекты вследствие, скажем, душевного заболевания или совершенного им преступного действия, то он подвергается вместе с тем и опасности потерять или обесценить свое частично уже созданное сверх-Я. Из-за этого он не может уже противопоставить своим влечениям, требующим удовлетворения, активных внутренних сил. Таким образом, можно было бы, пожалуй, объяснить возникновение некоторых диссоциальных типоз и психопатических личностей.

Для характеристики этих соотношений, существующих еще и в конце латентного периода, я привожу пример, позаимствованный мною из анализа мальчика, находящегося в периоде, предшествующем половой зрелости. Однажды в начале лечения я спросила его по какому-то поводу, не бывает ли у него каких-нибудь дурных мыслей. Он ответил: «Если я нахожусь, например, один дома, и в доме есть фрукты. Родители ушли и не дали мне попробовать этих фруктов. Тогда я все время думаю о том, что теперь я мог бы попробовать их. Но я стараюсь думать о чем-нибудь другом, потому что я не хочу красть». Я спросила его, всегда ли он может устоять против таких мыслей. Он ответил мне утвердительно, он никогда еще ничего не украл. «А если твое желание станет очень сильным, — спросила я, — что ты тогда сделаешь?» «Я все-таки ничего не возьму, — ответил он торжествующе, — потому что я боюсь отца». Вы видите, что его сверх-Я достигло большой независимости, которая сказывается в его потребности не стать вором. Когда же искушение становится слишком сильным, он должен призвать на помощь то лицо (т. е. отца), которому обязано своим существованием это требование и от которого исходят предостережения и угрозы наказания. Другой ребенок, находясь в таком же положении, вспомнил бы, может быть, о своей любви к матери.