Детский аналитик как внешний представитель внутренней инстанции

Мы впадаем в заблуждение, если считаем, что все переносные отношения между ребенком и аналитиком сводятся к прежним эмоциональным образованиям. На аналитика обрушиваются не только либидоносные и агрессивные замещения, но и также часто целые части детской личности, которые таким образом спроецированы на внешний мир, или, точнее сказать, экстери-оризированы (см. также Варрен М. Броддей (1965) и его исследования роли членов семьи в патологии детского возраста).

Поскольку аналитик открыл для инстинктивных производных (представлений, фантазий, действий) свободный доступ для проявления во всей полноте, он стал для ребенка представителем его ОНО, т. е. «совратителем» со всеми отрицательными и положительными последствиями, которые приносит с собой эта роль. Настолько, насколько его вербализация и толкование снижают детские страхи, он играет роль помощника Я, за которого цепляется нуждающийся в поддержке пациент. Так взрослый аналитик является одновременно перенесенным во внешний мир сверх-Я и идеалом. Здесь возникает парадоксальная ситуация: ребенок боится критики со стороны этой созданной переносом авторитетной фигуры и ищет опять скрывшиеся от него производные ОНО, проявившиеся в анализе.

Подобная экстериоризация — весьма ценный материал, она позволяет объяснить конфликты между психическими инстанциями. Она тем плодотворнее для анализа, чем строже мы проводим различие между ними и переносом объектных отношений. Необоснованно утверждение, что в конце концов все внутренние конфликты сводятся к идентификации с окружающими людьми, стало быть, к прежним любовным отношениям. Обсуждая вопрос о внутреннем мире ребенка, следует сказать, что в нем отношения между системами и инстанциями психического аппарата не менее значимы, чем отношения к миру объектов. Здесь мы не должны забывать, что и в анализе взрослых вслед за внешним перенесением конфликтов между психическими инстанциями и внутри психических инстанций внутренний мир ребенка тоже играет свою роль. Например, навязчивые невротики известны как «сварливые» пациенты, т. е. их внутренние амбивалентные конфликты переносятся в ходе анализа как разногласия с аналитиком, которые горячо отстаиваются с их стороны. В конфликтах между активными и пассивными, мужскими и женскими стремлениями аналитик делается представителем той или другой стороны и в таком значении подавля-i ется. Для маньяков аналитик символизирует одновременно или в быстрой последовательности объект маниакального стремления и силы Я, которые необходимы для его подавления. В пограничных случаях шизофрении терапевту прежде всего может выпасть роль помощника Я. В состоянии спутанности или под давлением вызывающих страх фантазий пациент цепляется за рациональную позицию врача, как за спасательный круг, и использует тон его голоса или форму объяснения (больше, чем его содержание), чтобы взять на прицел одолевающие его первичные процессы. Аналитику важно различать, что союз таких пациентов с их терапевтами совсем другой, чем у истерика, который переносит на своего аналитика прежние любовные побуждения и хочет доставить себе самому удовлетворение.