Однако существуют и другие точки зрения на психологическую защиту как релевантное средство саморегуляции в конфликтных ситуациях. Так, Р.М.Грановская считает оправданным применение защитных механизмов психики субъектами с жесткой и косной системой принципов поведения, у которых защитные механизмы выполняют как бы оберегающую психику функцию [16]. Сходного мнения придерживается В.Г.Асеев, который считает, что «замечательное свойство этого механизма (защитного) состоит в том, что он гасит, сводит на нет... внешние и внутренние воздействия на важные параметры личности» [4]. Вряд ли можно согласиться с такими взглядами, поскольку защитные механизмы еще сильнее закрепляют косные способы поведения, а ригидная система принципов поведения, в основном, обусловлена использованием психологической защиты в конфликтных ситуациях. Нам ближе взгляды других авторов, например Ф.Е.Василюка, который отмечает, что защитные механизмы могут избавить человека от рассогласованности и амбивалентности чувств, предохранить его от сознания нежелательных содержаний, устранить негативные психические состояния тревоги, страха, стыда, но конечный результат их использования выражается в объективной дезинтеграции поведения, самообмане, мнимом разрешении конфликта или даже неврозе [12]. Разделяя эту точку зрения, мы исходим из того, что использование защитных механизмов не более чем попытка псевдоразумно обосновать свое поведение. В этом случае становится невозможным познать самого себя и другого, так как актуализация защитных механизмов психики приводит к снижению уровня способности сосредоточиться на содержании получаемой информации о другом человеке.

Наиболее глубокий анализ самосознания в конфликте осуществлен В.В.Столиным. Он считает, что при пересечении двух деятельностей (своей и другого) возникает необходимость совершения поступка. Конфликтная ситуация объективно определяет конфликтный смысл поступка, который «переживается либо как сознательная дилемма, либо как субъективная трудность, нежелание, то есть, в форме эмоциональной сигнализации об этой конфликтности» [63]. При совершении поступка на основе выбора, всегда трудного, возникает конфликтно-личностный смысл «Я», который запускает дальнейшую работу самосознания. Это один из механизмов самопознания в конфликте, который при определенных условиях может привести к продуктивному разрешению конфликта.