«Старая традиционная форма религии исходит из веры в Бога, но не проводит этой веры до конца. Современная внере-лигиозная цивилизация исходит из веры в человека, но и она остается непоследовательной, не проводит своей веры до конца; последовательно же проведенные до конца, осуществленные обе эти веры - вера в Бога и вера в человека - сводятся в единой полной и всецелой истине богочеловечества». Воплощением Бога не Земле и одновременно сыном человеческим является Иисус Христос. «Христианство имеет свое собственное содержание, независимо от всех этих элементов, в него входящих, и это собственное содержание есть единственно и исключительно Христос. В христианстве как таковом мы находим Христа и только Христос истина, много раз высказанная, но очень мало усвоенная». Во всех религиях, проповедовалась любовь и милосердие, и не только к людям, но и ко всему живому, учение о Боге-отце также есть во многих учениях. Если искать характеристического содержания христианства в учении Христа, - полагал Соловьев, - то и тут мы должны признать, что это содержание сводится к самому Христу.

Наряду с понятием Логоса, Соловьев вводит понятие Софии (София есть тело Божие, материя Божества). «София есть идеальное, совершенное человечество, вечно заключающееся в цельном божественном существе, или Христе». При этом Владимир Соловьев рассматривает также понятие необходимости и свободы, понятие зла, которое есть следствие эгоизма человека и разрозненности человеческих существ, объясняет мировой процесс, где божественное начало является как действующая сила абсолютной идеи, стремящейся реализоваться или воплотиться в хаосе разрозненных элементов и т.д.

Итак, Соловьев представляется глубочайшим систематиком философской традиции, рожденной в рамках европейского способа мышления, с позиций «мистицизма» как универсального синтетического мировоззрения.

Следует особо подчеркнуть, что философия синтеза В. Соловьева глубоко символична. Она весьма значима для переходных эпох, периодов общественного процесса. Именно здесь возникает идея многообразия истории, невозможность ее сведения к какому-либо одному ее метаморфозу, одной сюжетной линии. Наоборот, каждая историческая фаза есть единство различий и противоположностей, и идеология и самосознание ее также должно быть едино-синтетическим.