Поскольку Герберт считал, что он не способен двигаться, я мог привести его в какое-то место и он оставался там. Я специально оставлял этот симптом напоследок. Этот симптом я использовал для того, чтобы заставить Герберта наблюдать за игрой в карты.

Герберт, до того, как он попал в больницу, был заядлым игроком. Он играл не. только из-за денег, но и из-за чистой страсти к картам. Он знал все карточные игры и считал себя экспертом в этой области. Поскольку Герберт считал, что он не может сам передвигаться, я поставил его в угол, а перед ним поместил карточный столик. За столик я посадил четырех сниженных пациентов, которые к тому же страдали парезом. Они даже в точности не знали, как называется каждая карта. Один из них играл в покер, другой — в бридж, третий — в бозик. Они клали одну карту на другую без всякого смысла. Я сказал Герберту: "Знаешь, ты действительно нуждаешься в отдыхе. Жалко, что ты должен стоять, а иначе ты мог бы повернуться и уйти, или поиграть в карты". Он ответил: "Вы всегда изобретаете самые дьявольские пытки". Я ставил его сзади каждого игрока, по очереди, чтобы он мог изучить всю игру, и при этом говорил:

"Знаешь, на игру в карты существуют разные точки зрения".

Герберту удалось вытерпеть несколько вечеров, но затем он капитулировал: "Если вы подберете трех хороших игроков, которые бы действительно разбирались в этом деле, я буду играть в карты". Для него, как для квалифицированного игрока в карты, это было оскорблением — он был вынужден наблюдать, как люди играют в карты глупейшим образом.

У нас с Гербертом было много подобных столкновений и каждый раз он проигрывал, а из этих проигрышей вырастало осознание того факта, что я определенно знал, о чем говорил. Он проиграл мне достаточное количество очков, чтобы покинуть больницу, и согласно своему собственному желанию.

Когда Эриксон в конце сороковых годов оставил работу в больнице и открыл частную практику, он продолжал брать на лечение психотиков, взаимодействуя с ними подобным образом. Впоследствии он в большей степени начал вовлекать в лечение семью пациента, но в основном его подход к психотикам характеризовался прежде всего принятием странного поведения, но принятием особым, вследствие которого психотическое поведение изменялось. В приведенном ниже диалоге Эриксона спрашивали о его подходе к психотикам.