— Я ведро, я большое, вместительное, у меня широкое устойчивое дно, я могу вместить много всего. Сейчас во мне лежат две большие бутылки из-под минеральной воды, очистки от картошки, пакет из-под молока, какие-то скомканные бумажки. Чувствую себя хорошо. Я нужная вещь. Почему мама Лена говорит, что я неустойчиво, что я могу опрокинуться и высыпать свое содержимое? Она мне не доверяет. В меня еще много можно положить. Когда в меня лезут, перебирают мое содержимое, укладывают все по-своему, я чувствую себя плохо. Я злюсь оттого, что мне не доверяют и никогда не доверяли. И объяснить ничего я не могу.

Возникает длительная пауза. Лена смотрит на меня почти с ужасом. Наконец спрашивает:

— Что это было?

— ?

— Я почти уверена, что слышала слова Вани. Нет, этого не может быть. Он никогда таких слов не говорил... И все-таки это его голос.

Теперь у нас есть возможность обсудить с Леной, как ее материнская активность действовала на Ваню. Но главное не это, главное, что заставляло ее быть такой активной.

Постепенно мы разобрались, какая ее боль и какие страхи вынуждали ее так опекать сына.