Лена испытывала постоянную тревогу за состояние сына, за его будущее, и тревога оказалась не напрасной: сын стал наркоманом. Лена не знает, не понимает, не представляет, что она делала не так, она очень хорошая и внимательная мама. Сейчас она изучает родословную свою и своего мужа, по крупицам собирает сведения о дальних родственниках и о предках, чтобы понять, какая наследственность привела к болезни сына.

Вот такая история. Как после такой исповеди задавать вопросы о самом обычном, земном, бытовом? И все же надо. И я осторожно начинаю:

— Лена, скажите, а сейчас у Вани есть какие-нибудь обязанности по дому?

— Да что вы! Я и не смею его о чем-нибудь просить, я не хочу, чтобы он злился, раздражался, сейчас самое главное — его душевное спокойствие. Да и не нужна мне никакая помощь, я сама со всем справляюсь. Лишь бы он прекратил принимать эту гадость!

— Вы сами убираете его комнату? Сами выносите мусор? Сами моете посуду?

— Конечно, разве это так важно? Тот период, когда я считала, что ребенка необходимо приучать к порядку, прошел. Как говорится, не до жиру, быть бы живу.

— И все-таки что вас напрягает, раздражает в его поведении дома? Может, его отношение к вещам, к порядку в доме?

— В общем, это такая мелочь. Меня всегда злит и раздражает, когда он кидает пластмассовые бутылки из-под минеральной воды в мусорку. Сколько я ему говорила, чтобы он ставил их рядом с ведром! Нет, он запихнет их в мусорку, а я потом их вытаскиваю оттуда, рассыпая мусор и проклиная все на свете! Вот такая глупость.

Лена смеется и смущается. Я тоже смеюсь, так забавно она показала, как вытряхивает бутылки, облепленные мусором. Предлагаю ей:

— Лен, давайте немного поиграем. Представьте себе, что вы — это ваше мусорное ведро, расскажите, какое вы ведро, что в вас, ведре, лежит, как вы себя чувствуете и что хотите сказать миру.

Лена с удовольствием принимает позу ведра. Она расправляет плечи, сцепляет руки и выставляет их перед собой полукругом, делает строгое лицо и говорит: