Когда прозвучала фраза про обещание отцу, я уточнила у Алины, что это было за обещание. Когда отец, умирая (умирал он от рака), на какое-то время пришел в сознание, он просил Алину позаботиться о матери, несмотря на то, что мать всю жизнь его мучила, терзала. Фактически Алина отдала матери власть над собой. Потому что просьба отца не содержала определения, до какой же степени она должна заботиться о матери. Может, она ей всю свою жизнь должна отдать?

Тогда я предложила Алине вторую сцену — встретиться с отцом и спросить, действительно ли он хочет, чтобы она так жила, это ли он имел в виду, когда брал с нее обещание заботиться о матери. Мы строили сцену в символическом пространстве. Был вызван “дух” отца, для того чтобы выяснить у него правду. Поставили два стула, Алина менялась ролями с духом отца, по мере необходимости я ее дублировала. Алина несколько раз говорила с отцом в других драмах, поэтому здесь уже не было компонента “я скучаю по тебе”, сильной печали, горестности и боли. Она просто задала ему предложенный мною вопрос. Сцена проходила как обычный спокойный разговор.

Отец для Алины — позитивный персонаж. Поэтому, как я и ожидала, он не только проявил свою любовь и тепло, но и “очистил” свое сообщение: “Да ты что, я совсем не это имел в виду, я имел в виду помощь материальную, я не хочу, чтобы ты мучилась. Я желаю тебе счастья и совсем не хочу, чтобы ты умирала. Я хочу, чтобы ты жила, я тебя всегда любил”. Алина почувствовала облегчение. Однако, получив это сообщение, выяснив, что никакого “поглощения” не предполагалось, она несколько раз переспрашивала, задавала дополнительные вопросы на проверку. Но вопрос о том, имеет ли она право выражать агрессию, Алина так и не задала. Из роли отца она также не выражала агрессию к матери. Был разговор про дистанцию в отношениях с матерью, четко определены рамки.

Е.М.: В драмах нам часто приходится работать со сценами, крайне важными для протагониста. Это может быть какое-то сообщение или на смертном одре, или в очень значимой сцене из детства, или когда раскрывалась некая семейная тайна, или когда кто-то навсегда уезжал. Очень часто ключевая фраза такого сообщения бывает очень общей: “Позаботься о матери”, “Не бросай детей” и т.п. Люди, между которыми существует близкий эмоциональный контакт, не входят в подробности, не уточняют до степени юридического контракта, что имеется в виду. Такое понимание без слов, существующее между близкими — а ведь именно от близких подобные сообщения бывают сверхсильными, — содержит в себе ловушку, ведь дальнейшее расширительное толкование важного сообщения происходит уже без самого человека, который его оставил. В его понимание и действия того, кому дана подобная инструкция, вмешивается второй (в данном случае мать), жизнь как таковая. Именно из чувства верности и любви к ушедшему дорогому человеку — тому, от кого только и может быть принято такое сообщение, — протагонист перевыполняет обещание. Часто во вред себе, а иногда и другим людям. Поэтому работа по прояснению сообщения, которое кажется понятным, жизненно важна. Совершенно естественно, когда умирающий мужчина просит дочь позаботиться о матери. Здесь не возникает вопросов. Но из твоего рассказа и из моего опыта аналогичных работ мы всегда помним, что вопросы здесь должны быть, они очень нужны. Чувства по отношению к человеку полностью сохраняются, но вопросы меняют смыслы, соответственно, может измениться и поведение. Люди, как правило, не осознают, насколько много неразумного, деструктивного они могут делать, отдавая дань своей верности.