Е.М.: Давай вернемся к разогреву.

Е.Л.: Протагонистка выбрала на первичном разогреве предмет, который назывался Каток. По словам Алины, образ Катка, как будто раскатывающего ее, очень четко описывает ее состояние депрессии, которое она определила как умирание — “жизнь уходит”. Более того, Алина говорила, что возникший образ ее дополнительно разогрел к работе над своим личностным запросом.

Е.М.: “Я не могу понять, что по мне проехалось”, — сказала она чуть раньше в этот день.

Е.Л.: Времени для драмы оставалось мало, поэтому, чтобы “сократить дорожку”, я решила не запрашивать какие-то идеи протагонистки о том, что могло бы стать первой сценой. Напротив, поскольку Алина обращалась к образу Катка несколько раз в течение дня, пользовалась им как метафорой на шерингах, мне показалось целесообразным предложить воспользоваться ее метафорой для начала психодраматической работы. Я сказала ей: “Ты несколько раз возвращалась к метафоре катка, к тому, что лежишь и живешь, как раздавленная катком. Вот ты сейчас говорила о своих реальных проблемах, а у меня в голове эта твоя метафора”. Когда Алина приняла мое предложение, я попросила ее лечь на коврик в ту позу, которая соответствует ее состоянию раздавленности Катком.

Е.М.: Когда было предложено сыграть предметы, имеющие отношение к теме возможной сегодняшней драмы и Алина показывала этот Каток, то он был полон невероятной энергии, очень агрессивен — этакий каток-убийца. Он преследовал людей, а не просто укатывал асфальт, он всем был недоволен, отвергал все материалы, которые группа под него пыталась сыпать или класть. Очень капризный Каток. Сама Алина все это время стояла наклонившись, как бы в упоре, как человек, который собрался бодаться: низко наклоненная голова и носорожье движение по прямой.

Е.Л.: Образ носорога даже больше похож, чем каток.

Е.М.: Это было в самом начале дня, а в последней, четвертой драме в конце дня ты как директор сразу предлагаешь роль того, по кому проехался каток.