Е.М.: Да, это был первый шаг выполнения контракта — действительно возникло чувство. Все, что происходило до, было условиями для его возникновения, которые в жизни не могли быть выполнены. Все последующие обмены ролями следуют той же самой логике — то, чем ты для меня было, — то, чем ты для меня осталось.

Е.Л.: Существует прямое, понятное значение потерь, а есть еще и обобщенное, символическое. В гибели Зеркала для меня еще звучала тема “потери себя”. Зеркало было наиболее насыщено символическим содержанием из всех предметов в драме. Оно было одним из двух предметов, представляющих символ дома как такового.

Е.М.: “Любой дом — отражение хозяина”. Сгорело в этом огне, кроме всего прочего, еще и отражение меня.

Е.Л.: В данном случае это важный компонент процесса горевания — возврат к себе, к той части себя, что была спроецирована нами на вещи, которые мы полюбили, обжили, освоили, и на время отдана этим вещам, “заключена” в них.

Е.М.: Следующий введенный персонаж — Внутренняя Дверь, которая являет собой картину полного сгорания (до угля). И одновременно мне смутно чудится, что это “вторая дверь”, второй рубеж или порог в приближении к более глубоко лежащим чувствам: туда страшно, но нужно войти. Как протагонисту, мне в сцене было важно, что она большая, как ворота, она в таком состоянии и такого размера, что справиться с ней и с тем, что случилось, путем мытья и чистки — невозможно, ее не починишь. Это то, с чем я не могу справиться.

Е.Л.: Если вернуться к теме “открытой двери”, к тому, что травма как бы открывает двери настежь, то это еще одна конкретная символизация сущности переживания. Тема безвозвратно потерянной двери понимается не только как физическая дверь, но и как безвозвратно потерянная целостность.

Е.М.: Дальше мы переходим к третьему персонажу. Это Кошка. Ее тельце лежало на пороге внутренней двери. Как у протагониста, у меня были некоторые сомнения, могу ли я на эту роль попросить Алину, потому что у нее тема смерти, суицида звучала. Я спросила у нее отчетливо, можно ли это сделать. Мне было дано согласие, которому я поверила. Это отдельная “выгода” — работа в хорошей группе, где протагонист может делать свое дело, не опасаясь, что это может быть травматичным еще для кого-то. Если что-то чересчур, протагонисту просто об этом скажут.