Воспитание и обучение слепоглухонемых воспринимается прежде всего как гуманное начинание. И это действительно так. В нашем государстве никто не остается за бортом общества. Даже для развития такой немногочисленной категории инвалидов, какими являются слепоглухонемые дети, продуманы и созданы специальные условия. Это требует значительных затрат. Достаточно напомнить, что на каждого слепоглухонемого ребенка приходится педагог с высшим образованием. Такого соотношения обучаемых и обучающих не знает ни одна школа. Бывшие в прошлом обузой общества, слепоглухонемые становятся теперь полноправными гражданами социалистического государства, получают возможность трудиться и жить полнокровной жизнью. «При возвращении на родину я обязательно расскажу о вашем опыте, потому что считаю, что за границей надо намного больше знать об этом сугубо гуманном успехе советской науки»,— писал в книге отзывов посетивший Загорскую школу сотрудник Берлинского университета им. Гумбольдта Ф. Куннер. Подобных отзывов много.

Однако, говоря о гуманизме проблемы воспитания и обучения слепоглухонемых, не следует упускать из вида и других ее аспектов, и прежде всего научного значения проблемы. И это подметил еще Л. М. Горький, написав О. И. Скороходовой: «Верю я в разум человека,— он, человек, кажется мне органом самопознания природы, исследователем и организатором ее хаотических сил.

Вас она создала существом для эксперимента, создала как бы намеренно для того, чтобы паука исследовала одну из ее преступных и грубых ошибок. Разум науки частично исправил ошибку, но он еще не в силах уничтожить самое преступление — дать Вам слух, зрение, речь. Но тем, что Вы есть, и тем, что с Вами уже сделано наукой, Вы служите человечеству. Это — так, Ольга Ивановна,— и Вы вправе этой службой гордиться».

С высказыванием А. М. Горького перекликаются слова академика А. Н. Леонтьева, сказанные им на ученом совете факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова, посвященном проблемам слепоглухонемоты. Оценивая результаты обучения и воспитания слепоглухонемых детей, А. Н. Леонтьев говорил, что этот эксперимент позволяет «правильно понять и оценить то отношение, в котором находятся естественноприродные предпосылки и действительные условия бытия человека, то есть реальный образ (способ) его жизнедеятельности. Последнее обстоятельство придает эксперименту уже не только общепсихологическое, но и мировоззренческое, философское значение. В нем открывается богатейший материал для доказательной разработки марксистско-ленинской теории познания, ибо здесь ясно, как ни в одном другом случае, выступает связь чувственного восприятия н мышления с той основой, которая делает человека человеком,— с трудом в самом серьезном научном значении этого слова...».