…И вдруг она мигом привскочила и прыгнула смеясь ему на колени, как кошечка, нежно правою рукою обхватив ему шею.

- Веришь, Алеша, что я тебя люблю всей душой?… Я Алешу по иному люблю. Правда, Алеша, была у меня на тебя мысль хитрая прежде. Да ведь я низкая, я неистовая, ну а в другую минуту я, бывало, Алеша, на тебя как на совесть мою смотрю.

- Телячьи нежности пошли! – возразил Ракитан. – А сама на коленках у него сидит! У него, положим, горе, а у тебя что? Он против бога своего взбунтовался, колбасу собрался жарить…

- Что там?

- Старец его помер сегодня, старец Зосим, святой.

- Так умер старец Зосим! – воскликнула Грушенька. – Господи, а я того и не знала! – Она набожно перекрестилась, – господи, да что это я, а я то у него на коленках теперь сижу! – воскликнула она вдруг как в испуге мигом соскочила с колен и пересела на диван. Алеша с удивлением поглядел на нее, а на лице его как будто что засветилось.

- Ракитан – проговорил он вдруг громко и твердо – не дразните меня, что против бога своего взбунтовался. Не хочу я злобы против тебя иметь, а потому будь и ты добрее. Я потерял такое сокровище, какого бы никогда не имел, и ты теперь не можешь судить меня. Посмотри лучше на нее; видел, как она меня пощадила? Я шел сюда душу найти, так влекло меня самого к тому, потому что я был зол, а нашел сестру искреннюю, нашел сокровище – душу любящую… Она сейчас пощадила меня… Аграфена Александровна, я про тебя говорю. Ты мою душу сейчас восстановила.

- А теперь. Алеша, всю правду чистую тебе одному расскажу, чтобы ты видел, какая я тварь! Не Ракитке, а тебе говорю. Хотела я тебя погубить, Алеша, правда это великая, совсем положила, до того хотела, чтобы Ракита деньгами подкупила, чтобы тебя привел…

- Алеша, поди ко мне, сядь сюда, - манила она его с радостною улыбкою, - вот так, вот сядь сюда, скажи ты мне (она взяла его за руку и заглядывала ему улыбаясь в лицо) – скажи ты мне: люблю я того или нет? Обидчика то моего люблю или нет?… Простить мне его или нет?