Упустили очевидную, пожалуй, вещь в воспитании, которая к нормальному ребенку приходит сама собой,— и вот какой неожиданный результат: на какое-то время получился такой же инвалид, как и бандит,— только наоборот. Тысячу раз был прав Даниил Борисович Эльконин, когда, выступая на защите докторской диссертации Мещерякова, уподобил Загорский интернат «психологическому синхрофазотрону». «Загорский детский дом для психологов и педагогов-—все равно что синхрофазотрон для физиков»,— сказал он. Наблюдая слепоглухих детей, можно исследовать тончайшие нюансы становления человеческой психики. Я правильно говорю, Саша?

— Правильно, Эвальд. Только, пожалуй, не о главном. Когда человек уже понимает какой-то язык, когда ему можно что-то сказать — жестами, словами,— то все становится несколько проще, хотя, с другой стороны, труднее. С мальчиком, о котором ты говоришь, случай действительно тяжелый, но мы исправили свою педагогическую ошибку. Но когда к нам привозят ребенка, слепого и глухого ко всему на свете, без желаний, без каких бы то ни было мыслей,— как установить с ним контакт? Он не интересуется ничем,— любой предмет, который вы вложите в его руку, тут же падает на пол.

Раньше все мы были абсолютно уверены, что человек родится с так называемым поисково-ориентировочным рефлексом, что в нем заложено стремление познавать окружающий мир. Но вот раз за разом мы убеждались, что рефлекса этого у наших слепоглухих детей просто нет.

Нормальный ребенок, едва появившись на свет, сразу попадает в какую-то определенную среду, и она приносит ему пользу либо вред. Свет, тепло, улыбка матери, звук ее голоса—все это проникает в его мозг, и там образуются связи. Они возникают очень быстро,— дело это для организма сверхважное, и достаточно одного - двух подкреплений, чтобы такая связь замкнулась: малыш уже ищет что-то, что-то исследует, к чему-то тянется. Полное впечатление, что он с этим и родился.

Но на слепоглухонемого ребенка среда таким образом не воздействует и у него не появляется вовсе никакой ориентировочной деятельности. Нелегко идти против обстоятельств, но против фактов — и вовсе невозможно. Нам приходится усомниться в существовании безусловного рефлекса, из которого вырастает любознательность и жажда исследовать окружающий мир, — из нашей работы следует, что рефлекса такого у наших слепоглухих детей нет. Ведь ничто не заставляет слепоглухонемого ребенка заинтересоваться предметом, который вы ему дадите, если он не служит тому, чтобы удовлетворять какую-нибудь из его потребностей.