Человек способен впитать все, чему будут учить его наставники, человек в состоянии измениться и тогда выстраивается представление о миссии воспитателя. Фигура педагога, воспитателя, наставника становится ключевой, главной. Все зависит в воспитательном процессе от самого воспитателя. Начинается апология, т.е. возвеличивание духовного подвижника, способного преобразовать человеческую природу.

Человека нельзя сравнивать с чистым листом, утверждают другие, так как он обладает уже заложенными в нем природой способностями и наклонностями, их только нужно обнаружить и развивать надлежащим образом в человеке.

Но вместе с тем были такие исследователи, которые считали, что человек приходит в мир не в качестве чистого листа бумаги, а в качестве такого создания, которое уже трудно перевоспитать. Во-первых, потому что человеческая природа отягощена первородным грехом, т .е. изначально искажена, извращена поступком Адама и Евы и поэтому все люди несут кару за извращенную самими же людьми человеческую природу. Во-вторых, люди являются заложниками социальной среды. Каждый человек рождается в определенном обществе, в определенном месте, и не свободен от тех условий, в которых рождается и живет, поэтому он несет на себе следы пагубных исторических обстоятельств. История коверкает человека, не дает возможности развиваться лучшим человеческим качествам и поэтому усилия педагогических антропологов могут оказаться нерезультативными. И, наконец, сам человек несет в себе такое множество предрассудков, которые не позволяют ему адекватно ответить на усилия педагогов.

Таким образом, педагогическая антропология актуализировала целый круг вопросов, которые в связи с проблемой преображения человека приобрели особую актуальность.

Первая проблема, которая в этом плане встала перед педагогическими антропологами, может формулироваться так: возможно ли создание нового человека? Сама по себе эта идея не была новой для XVIII века, ибо впервые такую проблему поставило христианство. Возникновение христианства было связано с представлением о возможности сотворения нового человека по образу и подобию Бога. Но христианское сознание столкнулось с рядом трудностей, ибо человек по своему складу, по своей природе является скорее язычником, чем христианином. Представление о сотворении нового человека оказалось весьма проблематичным, иначе говоря, новый человек не рождался, и христианские теологи средневековья с горечью должны были констатировать, что человеческая природа обладает косностью, сознание человека отягощено предрассудками.