В такое тяжелое для матери и ребенка время на отца возлагаются две необыкновенно важные функции. Во-первых, он предлагает себя ребенку в качестве менее "контаминиро-ванного" (заряженного) (Крис), т.е. менее конфликтного объекта, способного освободить ребенка в его конфликте желаний воссоединения и освобождения в отношении матери. Во-вторых, он выступает как представитель материнских свойств (см. выше), так и "внешнего мира", "мира иного, чем мать". Это свойство, которое уже в фазе упражнений играло столь большую роль, сейчас получает новое значение. Отец представляет собой, так сказать, надежный остров, к которому можно отважиться пристать, бежав от "материка матери". В этом случае освобождение от матери является не фактом "ухода вон", а "уходом куда-то", а именно: к (несущему в себе часть матери) отцу. Таким образом, тройственная структура отношений на втором и третьем году жизни создает для ребенка такие же важные условия для завершения процесса индивидуализации в области психики, как когда-то размещение объектов, которое дало ребенку возможность принять решение отважиться сделать первые самостоятельные шаги: от одного доверенного лица — в объятия другого. Абелин характеризует отца как катализатор для развития зрелого отношения к объекту матери, в котором на месте разделения (однажды) очень хорошего и (однажды) очень злого "образа матери" вступает интегрированная материнская объекторепрезентация, которую ребенок способен отличить от собственного представления о себе, от своих мыслей и чувств и для которой свойственны одновременно как злые, так и добрые свойства, — то, что психоанализ характеризует как константу объекта. Поскольку ребенок пришел к уверенности, что мать любит его и защищает даже в те моменты, когда она на него сердится или отказывает ему в удовольствии, то тем не менее исходящая от нее угроза удерживается в рамках. Исходя из этого, Ротманн считает триангулярную структуру отношений к объекту также условием для "созревания", что называется, требующим окончательного развития, эдиповым конфликтом. Конфликт между ревностью и любовью к однополому родителю создает, во-первых, условие для того, чтобы ребенок способен был поддерживать (не симбиозные) любовные отношения с двумя объектами, и, во-вторых, чтобы эдипов соперник был не только ненавидимым и поэтому устрашающим, но и оставался достижимым в качестве "доброго объекта". Там же, где раннее триангулирование не имело возможности развиться, на место ревности вступает, по утверждению Рот-манна, конфликт лояльности: любые отношения кажутся предательством и одновременно уничтожением других отношений. От обманутого объекта, однако, можно ожидать только мщения. Это делает предэдипально структурированные конфликты лояльности весьма угрожающими.