Ярость по отношению к обоим родителям и ярость только к одному из них, которого ребенок считает персонально виноватым, ни в коем случае не являются взаимоисключающими. Во-первых, агрессии — это влечения, которые могут менять свой объект, так что иногда можно наблюдать, что ребенок ненавидит поочередно то отца, то мать, а то и обоих одновременно за причиненное ему зло. Во-вторых, есть основания считать, что наряду с сознательными аффектами существуют также подсознательные позиции чувств. Так, проективные тесты показали, что и Анна, которая направила свою ярость в основном против матери, тяжело переживает свое отношение к отцу, подсознательно приписывая тому предательство любви. (Об этих положениях пойдет еще речь в последующих главах.)

Хочется поподробнее затронуть один особенный вид обвинений, а именно, обвинение по поводу развода, которое дети предъявляют к самим себе. Да, часто бывает так, что добрая часть тех обвинений, которые дети предъявляют к родителям или к одному из них, является только защитой от чувства собственной вины. (Обвинить другого с тем, чтобы освободить себя от чувства вины — это в конце концов относится к "душевному репертуару" многих людей.) Но как приходят дети к тому, чтобы, являясь, собственно, жертвами, и ни в коем случае не "преступниками", приписывать вину в разрушении семьи самим себе?

При ближайшем рассмотрении можно видеть, что речь пойдет не о таком уж необычным феномене, как это кажется первоначально, а о том, что обстоятельства большинства разводов именно из-за детей приводят к переживаниям, в большой степени содержащим в себе чувство вины. Мы уже говорили, что многие, и прежде всего маленькие дети, часто бывают застигнуты разводом врасплох и вдруг начинают понимать, что отношения и конфликты родителей имеют для тех гораздо большее значение, чем их отношение к ребенку. Это является большой неожиданностью для эгоцентризма ребенка, для его представления о том, что именно он является центром мироздания. И хотя у ребенка на третьем-четвертом году жизни уже появляется представление о том, что у родителей, наряду с их отношением к нему, существуют еще и собственные взаимоотношения (СНОСКА: Этим ознакомлением начинается "эдипова фаза". Ср. также гл. 6), он еще долгое время различными путями сохраняет иллюзию, что именно он является важнейшим любовным партнером родителей. Если в ребенке достаточно сильно это убеждение, то он понимает развод как провал своих собственных отношений с покинувшим семью родителем и воспринимает себя любовным партнером, потерпевшим неудачу. В общем-то и нам, взрослым, знакомо это чувство, если мы оказываемся покинутыми любимым человеком: может быть, я слишком мало ему (ей) дала (дал)? Что я сделала (сделал) не так? Может быть я недостаточно привлекательна (привлекателен) ? Я его (ее) разочаровала (разочаровал) ? И так далее.