Когда мои питомцы приближаются к рубежу отрочества, мы вместе с ними вдумываемся в глубокий смысл слов М. Горького: «Я не должен прощать ничего вредного, хотя бы мне и не вредило оно. Я — не один на земле! Сегодня я позволю себя обидеть и, может, только посмеюсь над обидой, не уколет она меня, а завтра, испытав на мне свою силу, обидчик пойдет с другого кожу снимать» (Горький М. Собр. соч. Т. 7. С. 279). Очень важно, чтобы маленький человек почувствовал в себе гражданина, увидев зло и восстав против него, когда оно еще не способно кожу снимать.

В те мгновения, когда, сидя на опушке леса, мы в словах М. Горького открывали глубокие, поучительные для себя истины, перед нами вдруг предстало то, на что раньше никто из нас не обращал внимания. На большом поле площадью сто гектаров мы увидели еле заметную канавку. Она недавно образовалась: поле имеет незначительный склон, и дождевая вода, стекая вниз, уже «начертила» первый штрих будущего овражка. Внимание, дети! Вам сейчас одиннадцать лет. Вы только приближаетесь к первой ступеньке отрочества. Присмотритесь внимательно к этому полю. Вдумаемся, чем оно является для нас. Это самое большое народное богатство — плодородная земля. Из множества вот таких стогектарных клеточек слагается тот колодец, который является источником нашей жизни. Источник этот имеет свои пределы. Оскудеет плодородное поле нашей Родины — нечего будет есть. Это не ничье богатство, а богатство народа. Ты, я, каждый из нас ответственны за него. На месте этого еле заметного штриха, прочерченного весенним ручьем, через десять лет будет канава глубиной метр, а через тридцать лет — трехметровый овраг; эрозия съест гектаров двадцать плодородной почвы. Штрих—на этом поле, штрих—на другом, на третьем. Смотрите, вон на соседнем участке уже не еле заметный штрих, а извилистая полоса глины: разрушительные силы природы действуют.

Это огромное зло. Вдумаемся, мои юные друзья: что бы чувствовал каждый из нас, если бы под постель нам подложили мину замедленного действия, поставив взрывной механизм на десять, ну, даже на тридцать лет вперед? Смогли бы мы спать спокойно? А ведь здесь то же самое: мина лежит под нашей постелью — как же мы можем спать спокойно?