Согласно другому взгляду, приток энергии к анализаторам совершается не вследствие оттока от поврежденного анализатора, а в результате нагнетения, производимого чувством собственной недостаточности, мобилизующим энергию всего организма.

Что касается глухих, то под влиянием очерченной теории высказывалось мнение, что совершенствование сохранившихся анализаторов происходит легко и что они быстро достигают изощренности; причем их высококачественная работа с лихвой возмещает отсутствующий анализатор. Это утверждение считается одинаково действительным и для утратившего рецептор взрослого человека и для ребенка. Равным образом оно признается одинаково справедливым для утраты рецептора на любой ступени развития ребенка, а также для детей с врожденным отсутствием рецептора. Вместе с тем предполагается, что компенсация осуществляется сама собой, «стихийно», и не нуждается в планомерном и обдуманном развитии сохранившихся анализаторов ребенка. В педагогическом вмешательстве нет якобы никакой необходимости. Вопрос рассматривается только в биологическом аспекте.

Относительно срока, в течение которого (благодаря повышенной деятельности имеющихся анализаторов) происходит компенсация отсутствия слуха и достигается чувственное отражение того же уровня, как и у слышащих, в литературе можно найти мнение, что у глухих от рождения и оглохших до двух лет это происходит уже на протяжении дошкольного возраста.

Имеются ли, однако, твердые фактические основания для всех указанных положений? Исследования глухонемых детей, ведущиеся в течение ряда лет группой психологов в Институте дефектологии АПН РСФСР [57], не дали фактов, которые свидетельствовали бы, что поражение, слуха приносит «выгоду» всем другим органам чувств.

Возможно, однако, что такую «выгоду» получают не все сохранившиеся органы чувств или не все в одинаковой мере. При обсуждении влияния дефекта на человеческий организм говорят о возникновении «психофизического контраста» (А. Адлер [106]). Быть может, такой контраст следует искать, согласно общему принципу контрастного действия, между пораженным и функционально ближайшим к нему органом чувств. Имеющиеся сведения о слепых детях позволяют мне [76] предполагать, что кинестезия страдает у них сильнее, чем вкус или обоняние, а осязание – значительнее, чем слух. Таким образом, особого преимущества, вытекающего из якобы контрастного отношения к пораженному органу чувств, ближайшие его функциональные «соседи» не получают. Скорее напротив, чем более далек по отношению к поврежденному тот или иной орган чувств, тем он лучше функционирует.