Очевидно, что все трое рассматриваемых авторов, при всем отличии в построении своих философских антропологий, придерживаются принципа рациональности как отличающего человека признака, но интерпретируют его по-разному. Так, у Шелера способность к разуму определяется как выступающая независимо от жизни, проявляющаяся в “завершенной деловитости” и тем самым “открыто к миру”, а это означает для Шелера, что человек есть носитель “принципа духа” (СНОСКА: Ср., например: «То, что делает человека «человеком», не является новой ступенью жизни».). У Плеснера же способность к разуму означает самосознание, способность к саморефлексии, имеющую тот результат, что только человек не просто живет, но осуществляет свою жизнь: сначала он должен сделать себя тем, что он есть

(СНОСКА:

Ср. с. 361: «Абсолютная рефлективность недоступна одушевленному телу на животном уровне. Правда, его бытие, его жизнь из центра образует позицию его существования, но эта жизнь не соотнесена с человеком, не дана ему. Таким образом, здесь существует возможность реализации. Тезис выражается в том, что эта возможность остается у человека. Какие условия должны быть выполнены для того, чтобы живому существу был дан центр его позициональности, в котором это существо живет, в силу которого переживает и действует? Очевидно, главным условием является то, чтобы центр позициональности, на дистанцировании к собственному телу которого покоится возможность всякой данности, сохранял дистанцию и по отношению к самому себе».

Ср. также с. 364: «Человек как одушевленная вещь, поставленная в центр своего существования, знает этот центр, переживает его и поэтому выходит за его границы. Он переживает связь в абсолютном здесь-и-сейчас, тотальную конвергенцию окружающей среды и собственного тела против центра своей позиции, и поэтому он уже не связан такой конвергенцией. Он переживает непосредственное возникновение своих действий, импульсивность порывов и движений, радикальное начало своего бытия, положение между действием и действием, выбор, равно как и охваченность аффектами и импульсами; он осознает себя свободным и, несмотря на эту свободу, закованным в существование, которое препятствует человеку и с которым он должен бороться. Если жизнь животного центрична, то жизнь человека, не способного вырваться из этого центра, является эксцентрической (exzentrisch).