В древнеиндийском космогоническом и эволюционном мифе о творении мы сталкиваемся с эволюционной трактовкой космогонии. Здесь из хаоса начинает зарождаться Вселенная и появляется божество Брахма, которое продолжает процесс творения мира. Миф повествует:

Давным-давно не было ни солнца, ни луны, ни звезд— не было даже времени, потому как некому было его измерять. Один лишь хаос царил во всем мире. И вот из тьмы спящего хаоса возникли воды. Затем возник огонь. Великой силой этого огня было рождено Золотое Яйцо— сияющее как солнце. Оно долго плавало, покачивалось в безбрежном океане вод и разрасталось. Затем из него возник создатель Вселенной — Брахма. Силой мысли он разбил яйцо на две половины. Верхняя половина стала небом, а нижняя — Землею. Чтобы разделить их, Брахма поместил между ними воздушное пространство. Он утвердил землю среди вод, создал страны света, положил начало времени.

Космогонический миф, представленный в таком древнем литературном источнике священного знания, как Венды, предлагает свою концепцию мироздания, которая с точки зрения классификации мифов является творящим мифом. В нем говорится, что Вселенная возникла из тела Пуру-ши — Первозданного человека, которого боги принесли в жертву в начале мира. Они рассекли его на части. Из разума Пуруши возник месяц, из ока — солнце, огонь родился изо рта, а из дыхания — ветер. Воздух произошел из пупка, из головы— небо, из ушей— страны света, ноги же его стали землей. Из уст возникли брахманы— жрецы, руки стали кшартиями— воинами. Из бедер появились вайшьи— земледельцы. Так из великой жертвы сотворили мир вечные боги.

Третьим примером может служить такая уникальная черта, характерная для мифомышления, как всеобщее оборотничество. Заметим, что всеобщее оборотничество (превращение всего во все) — это древнейший принцип герметизма («все во всем»), который перекочевал в первую философию древних греков. Этот принцип — своеобразный прототип закона сохранения и взаимопревращения энергии. Ныне же его отголоски все более явственно проступают в официальном кредо науки, устремленном к созданию единой картины мира и в менее официальной голографиче-ской гипотезе реальности. Согласно последней (holos — «целое» и grafos — «описание», т.е. описание целого, видение целого) может осуществиться в любой части и в любой точке универсума. «Каждая частица есть зеркало и эхо Вселенной», — сказал в свое время известный отечественный психолог Рубинштейн. Думал ли он тогда, что этот тезис окажется в преддверии новой парадигмы современного миропостижения, растворяющего грань между научным — аналитическим — и девиантным — преимущественно синтетическим — воззрениями на мир?