12.    постмодернистское культурное сознание не может испытывать ни оптимизма, ни благодушия в светевсего того, что происходит с миром и с ним самим, неверит в возможность благих перемен с человеком и цивилизацией, и потому его можно охарактеризовать припомощи гегелевского определения как «несчастное сознание»;

13.    отсутствует стремление отыскивать во всем смыслы и значения; вместо него есть готовность исследоватьто, что существует «по ту сторону смысла», что сроднивнезапным болезням, разрушительным аффектам, безумию, немотивированным преступлениям, что не подчиняется никаким контролирующим инстанциям, не вписывается в пространства, ограниченные полярностямибинарных оппозиций, хотя и обладает онтологическойправомерностью;

14.    после конструктивизма классики и деструктивиз-ма модерна приходит деконструктивизм;

15.    возникает тенденция сближения социологии сметафизикой, а с нею и возможность конституированиянеоклассической метафизической социологии, относящейся с большим вниманием к таким нормативно-ценностным сферам, как нравственность и религия, отводящей важное место социологическому воображению и метафизической дедукции как инструментам познания;

16.    культура, испытавшая в деле жизнеистолкова-ния возможности сознания (в эпоху классики) и подсознания (в эпоху модерна), обращается к совокупному витальному, социальному, духовному и метафизическомуопыту, сосредоточенному в человеческом теле как в целостном микрокосме, и возлагает на человеческую телесность серьезные эпистемологические и экзистенциальные надежды.