Юнг считал АЭ ценным диагностическим инструментом: действительно, ответы на слова-стимулы, связанные с травмирующими и. обстоятельствами, как правило, выдавались им с большими задержками во времени.

Итак, само понятие ассоциативного процесса исключает идею отбора ответов. Если есть отбор – нет ассоциативного процесса в общепринятом смысле; если нет отбора – тогда модель Люса становится бессодержательной, поскольку лежащие в ее основе предположения не совместимы с тем, что мы знаем об ассоциативных процессах. Или, как часто выражаются ученые, модель Люса противоречит «физике» процесса. Под «физикой» здесь понимается сущность того процесса, который принято называть ассоциативным.

Итак, если мы хотим использовать модель, то необходимо убедиться в том, что она не противоречит общепринятым представлениям о сути изучаемого явления или процесса.

8. Объект и предмет исследования

Хорошо известно, что в обычной русской речи реализуется огромное количество разнообразных гласных звуков. Другое дело, что не все они играют смыслоразличительную роль. Согласно современным представлениям, гласных фонем в русском языке всего шесть. В отличие от французского и английского языков, в русском нет фонологического противопоставления гласных по открытости/закрытости; в отличие от французского – нет фонологического противопоставления носовой гласный/неносовой; в отличие от английского – нет фонологического противопоставления по длительности.

Если вы забыли о том, что такое фонологически значимое противопоставление, откройте книгу А. А. Реформатского (1999).

Разумеется, это не значит, что в русской речи нельзя услышать носовые гласные (как в словах санки, манка, авангард) или варианты [а], [о] или [е] разной степени открытости/закрытости. Варианты [е] разной степени открытости можно услышать, сравнивая нарастание степени закрытости в последовательности этот, эти, шесть; [у-умлаут] разного качества – в словах типа тюфяк, сюда, Людмила. Однако соответствующие варианты произношения гласных не играют смыслоразличительной роли.