Для многих людей вообще характерно концентрированное внимание. Занявшись чем-нибудь одним, такие люди не замечают ничего другого. Внимание их целиком поглощено одним только созерцаемым в данный момент предметом или явлением, и всё, совершающееся вокруг, может пройти бесследно. Для слепого такое концентрированное внимание ничего, кроме вреда, не принесёт. Чтобы ориентировка его была точна и уверенна, а следовательно, были точны и уверенны его действия, он должен замечать и учитывать всё, что происходит вокруг него. Его внимание должно быть распределённым. Такое состояние внимания в конце концов вырабатывается у каждого слепого, и все сложные сенсомоторные регуляции, связанные с таким психическим состоянием, с течением времени становятся автоматическими, протекают без видимого участия сознания субсенсорно. Но это приходит в процессе длительной практики, иногда ценой большого напряжения и многих неприятностей. Необходимо сделать всё для того, чтобы сократить до минимума срок формирования необходимых установок и связей и облегчить и ускорить приобретение соответствующих навыков. Само собой разумеется, что подобное воспитание внимания должно быть отнесено ко всем случаям ориентировки любого слепого, но об этом мы ещё будем иметь случай говорить в дальнейшем. Из всего сказанного становится ясно, как велика для пространственной ориентировки слепых роль остаточного зрения, даже и такого, которое обычно не учитывается, как практически бесполезное или даже не поддающееся учёту.

Но наряду с этим мы вынуждены считаться и с парадоксальным на первый взгляд фактом отрицательного влияния остаточного зрения на способность ориентироваться в пространстве. Остановимся на некоторых таких случаях, с которыми приходится считаться при обучении слепых ориентировке и вообще при работе с ними. Среди лиц, потерявших зрение в зрелом и особенно в преклонном возрасте, не так уже редко встречаются такие, которые очень плохо ориентируются, боятся самостоятельно ходить по улицам и даже совершенно не могут обойтись без посторонней помощи. Причины этого могут быть разные и среди них, в частности, хотя и косвенно, остаточное зрение. Опишу здесь два очень сходных и очень характерных случая. Две женщины, встреченные мною в разное время, теряли зрение довольно медленно, но неуклонно. Стоя перед неизбежной слепотой и отказываясь верить этому, каждая из них старалась сохранить своё угасающее зрение. Одна из них упорно и настойчиво обращалась за помощью к врачам, другая тоже упорно лечила свои глаза каким-то домашним средством. Обе они усвоили мысль о том, что если они не будут напрягать зрения, если глаза их будут получать минимум нагрузки, то зрение их укрепится и перестанет падать. Не будучи в состоянии отказаться от привычки всё делать на зрение и перейти к работе без его участия, они упорно отказывались от всякой работы, которую предлагали им работники Общества слепых. Они обе воздерживались выходить из дому из боязни утомить зрение в условиях ходьбы по улицам с бойким движением. Они покидали свои комнаты только в силу необходимости, с каждым разом замечая, что ориентироваться на улице им всё труднее и труднее. Вместо того, чтобы переключаться на работу без зрения и по мере его утраты приобретать новые навыки ориентировки в пространстве, они продолжали вести затворническую жизнь, испытывая большие материальные и бытовые затруднения, и постепенно превратились в беспомощных «сидней», совершенно выпавших из общественной жизни. В обоих этих случаях остаточное зрение играло, несомненно, косвенно неблагоприятную роль. Основная причина поведения этих женщин лежала вероятно, в нездоровом психическом состоянии, и охрана зрения была лишь удобным самооправданием. Но, с другой стороны, причиной такого поведения могло быть и непосредственно состояние их остаточного зрения, что они не могли или боялись установить.