Однако осязательные образы и отражение в них качеств воспринимаемых предметов являются причиной косности, однозначной привязанности образа и слова, что свидетельствует о косности, малой подвижности образов внешнего мира и, в конечном счете, опять же уход от внешнего мира.

Таким образом, эти авторы считают, что слепота и глубокие нарушения зрения являются теми факторами, которые создают предпосылки для появления типичного для этой категории людей внутренней системы образов, характеризующихся большой конкретностью, малой и порой недостаточно фундированной обобщенностью как конкретного образа, так и всей совокупности поступающей извне сенсорной информации.

Однако Болдт, Кремер, Пайзер, Шауерте, Фельден отмечают, что задержка в дифференциации сознания «Я» и «внешнего мира» зависит в значительной мере от социальных условий, от обучения и воспитания. Особенно это звучит в работе Г. Шауерте. Но и в высказываниях В. Болдта (СНОСКА: Boldt W. Das blinde Kind in der Welt der Dinge. 1965; W.Boldt. Die padagogisch-antropologische Frage nach dem blinden Menschen. Blindenfreund. -1966), одного из представителей психологической и педагогической антропологии в тифлологии, звучит мысль о социальной детерминированности формирования внутреннего мира слепого. «Слепота, - говорит он, - обозначается как специфическая ситуация». И развитие слепого ребенка можно понять только как его историю открытий, как открытие своего собственного «Я». Развитие понимается им как процесс постепенного дистанцирования образов «Я» и «Мира», переход от «поля жизни для меня» к «миру для всех нас». Теория «педагогической антропологии», которой придерживаются все указанные авторы, понимается как освещение проблемы, каким образом и при каких обстоятельствах человек становится личностью. Особенностью антропологическо-генетических исследований и взглядов является тенденция целостного восприятия и понимания явлений в духе гештальтпсихологии. Ни один из психических феноменов не рассматривается изолированно, тем более процесс образования образов.