Мне кажется важным и другое: постмодернистские споры о "конце истории", о том, не является ли история когда-нибудь завершённой или её создание - это лишь акт эстетики, теряют из виду одно существенное обстоятельство: история как постоянный процесс осмысления и переосмысления опыта прошлого никогда не может быть завершенной, потому что каждое поколение должно осмыслить её заново для себя, должно её сделать именно историей, присутствующей в сегодняшнем сознании). Прошлое является историей, представляемой в виде осмысленных знаков и текстов, лишь когда оно составляет частицу нашего сегодняшнего сознания. Поэтому все попытки обретения истории и её переосмысления - живые доказательства того, что она ещё не потеряла значение для настоящего.

Естественно, крупные этапы переосмысления прошлого и истории (как написанного о прошлом текста), случаются не так часто; в Германии это происходило после 1945 и, с меньшей радикальностью, после 1989 года (СНОСКА: cm Suhl К (Hg) Vergangenheitsbewaltigung 1945 und 1989 em unmoglicher Vergleich7 - Berlin, 1994, Komg H (Hg) Vergangenheits bewaltigung am Endc des zwanzigsten Jahrhunderts - Opladen, 1998). В России этот процесс, в котором выражается, как правило, кризисное состояние исторического сознания, начался после 1988 года. На каком принципе строилось это сознание до того?

"Непревзойдённо притязание на законность той политики, которая вместо отдельных частных процессов ссылается на всемирную историю. А тот, кто способен основать свою политику, успешно претендуя на знания всемирно исторических целей человечества, морально уже располагает любым правом. И называя своего личного противника, он в состоянии объявить его врагом всего человечества" (СНОСКА: Lubbe H Geschichtsphilosophie und politische Praxis, in Kosellek R, Stempel W D (Hg) Geschichte - Ereigms und Erzahlung, - Munchen, 1973 S 223).

Эти слова немецкого историка Германа Люббе чётко описывают типологическое понимание исторического предмета в советское время и самопонимание той массы историков, которые обслуживали идеологическую и политическую функцию советского государства (СНОСКА: Cp Lubbe, H Geschichtsphilosophie und politische Praxis, а а О ,"Die ideologische Geschichtsplanverwaltung hat uber den dogmatischen Moralismus hmaus den spezifisch totahtaren Zusammenfall von Pohtik und Padagogik zur gewollten, unvermeidlichen Konsequenz Padagogisches Planziel ist stets die Entwicklung eines BewuBtsems, daB semen ideologisch defimerten "wahren" Interessen geschichtlich adaquat und damit den aktuellen histonschen Not-wendigkeiten gewachsen ist Aus der BewuBtsemspflicht wird niemand entlassen Der platonische Zusammenfall von Gesellschaft und Schule wird totahtares Er-eigms " (курсив мой - К В) S 225). Жители России лучше меня знают, что эта функция, начиная с 60-х годов, выполнялась всё хуже и хуже, и историки всё чаще сталкивались с тем, что принято было в перестроечное время назвать "белыми пятнами", с тематическим и методологическим каноном, предопределённым идеологическими инстанциями и репродуцированным самими историками; гильдия историков начинала распадаться, постепенно, медленно, неявно (СНОСКА: См Неретина С История с методологией истории //Вопросы философии № 9 1990 С 149-163 "Сложившаяся к концу 30-х годов и благополучно просуществовавшая до конца 50-х годов государственно-патриотическая концепция истории была пропитана квазимарксистской идеологией, позволявшей искажать и изымать из обращения источники, подгонять факты под схемы, якобы заданные объективным процессом поступательного развития истории Философия истории была прочно забыта" С 149 Обширную монографию на тему развития советской историографии со смерти Сталина до 1991 г написал Hosier J Die sowjetische Geschichtswissenschaft 1953 bis 1991 Studien zur Methodologie- und Orgamsationsgeschichte - Munchen, 1995 "Die Geschichte der UdSSR war als gesetzmaBiger ProzeB zu beschreiben, der notwendigerweise auf die Oktoberrevolution als dem Begmn der weltweiten Ablosung des Kapitalismus durch den Sozmhsmus zuheg Die russische Geschichte und die Entwick lungen der mchtrussischen Nationahtaten gingen in der Geschichte der UdSSR, der "Vaterlandischen Geschichte" auf S 101). Одни ушли в мелкотемье, другие, если это было возможно, прибегали к эзоповскому языку, третьи просто устали от корсета марксизма-ленинизма брежневского варианта и теряли свою профессиональную любознательность. Ещё более плачевным было состояние методологии истории. Несмотря на то, что рецепция западной теоретической мысли, например, французской школы "Анналов", постепенно стала возможной, продуктивных сдвигов в собственной методологической ситуации не было (СНОСКА: "Круглый стол", проведенный журналом "Вопросы истории" в 1988 г, свидетельствует о явном сознании кризиса в исторической науке, ибо в многочисленных выступлениях, напр А Искендерова, В Данилова, П Волобуева, М Барга и др говорится о том что, с одной стороны, замечается значительный общественный интерес к истории, с другой стороны, существует острый дефицит в новых концепциях ее интерпретации, необходимость в другом историческом мышлении, в "плюрализме научных мнений" (Барг), см Круглый стол Историческая наука в условиях перестройки//Вопросы истории №3 1988 С 3-57). Поэтому не удивительно, что историки-профессионалы оказались не подготовленными, когда с 1988 года началось всеобщее увлечение исторической темой. Не удивительно и то, что разысканием "белых" и других "пятен" занимались, в первую очередь, журналисты: история была нужна в рамках политического мышления, требующего аргументов для обновленной легитимации перестройки (СНОСКА: Естественно, нельзя игнорировать идейные (и идеологические) границы, которые существовали и обострялись между противоположными концепциями, выдвинутыми историками и журналистами во второй половине 80-х годов, по поводу определения практически всех основополагающих парадигм историографии, от определения самого предмета истории до пределов переосмысляемости истории, необходимости пересмотра прошлого и т. д. Однако, споры и дискуссии вокруг истории нельзя рассматривать вне партийно-политического контекста, открыто способствующего этим процессам, и для того, чтобы, в конечном счете, обеспечить себя нужной легитимацией или хотя бы полезной аргументацией, подкрепляющей те или иные планы реформы М Горбачев, при всем своем кредо в пользу социалистических идеалов, сам неоднократно подчеркивал необходимость учесть историческое прошлое, но не из-за того что это понимание прошлого (история), может быть, по своей идеологизированной структуре и по своему "содержанию" нуждается в кардинальном пересмотре, но из-за того "что через нее [историю] мы обретаем понимание предпосылок перестройки" Горбачев М Перестройка и новое мышление - М , 1988 С 39 Дискуссия об истории дожна была стать своеобразным генератором познаний о якобы только исторически сложившихся механизмах дефицитности руководством к исправлению "ошибок", и, в конце концов, обновленной теоретической базой для "прочищенного" социализма Но, если эта дискуссия с начала была еще под знаком "Иного не дано (Ю Афанасьев), то она по системным причинам быстро приобрела свою собственную логику развития, которая все больше не считалась с партийным "заказом" и вышла из-под контроля). Последовательно именно политика открыла для себя историю советского периода, начиная с позднего его этапа и доходя до первоистоков Советской власти (СНОСКА: Определенная логика процесса переосмысления советской истории, подтверждающая вышеназванную функцию легитимации первого этапа перестройки, состоит и в том, что сначала (еще с 1985 г) в тематическом плане преобладают статьи по брежневскому периоду, затем по сталинскому, по 30-м и 20-м годам, доходя до темы Ленина и Октябрьской революции Тематическая очередность, конечно, не исключает, что были и "отклонения" от такой модели развития, но все-таки сам процесс переосмысления советского опыта по обсуждаемому времени и по собственной хронологии не случаен). Естественно, это не следует понимать как прямой политический заказ (СНОСКА: Определенная логика процесса переосмысления советской истории, подтверждающая вышеназванную функцию легитимации первого этапа перестройки, состоит и в том, что сначала (еще с 1985 г) в тематическом плане преобладают статьи по брежневскому периоду, затем по сталинскому, по 30-м и 20-м годам, доходя до темы Ленина и Октябрьской революции Тематическая очередность, конечно, не исключает, что были и "отклонения" от такой модели развития, но все-таки сам процесс переосмысления советского опыта по обсуждаемому времени и по собственной хронологии не случаен), но общественная направленность характера многочисленных статей в журналах, толстых и не очень толстых, явно свидетельствовала о том, что адресатом нападения истории на сознание людей было именно общество в целом, политическую и цивилизационную идентичность которого необходимо было изменить (я избегаю слова "разрушить", так как здесь скрывается прямая оценка этого процесса, который можно трактовать и как негативное, разрушительное, и как положительное, освободительное явление) (СНОСКА: Cp ScherrerJ Das postsowjetische RuBland Ennnerungskultur oder Vergangenheitspohtik, in KuttlerW, Rusen J, Schuhn E (Hgg) Geschichtsdiskurs Band 5 Globale Konflikte, Ermnerungsarbeit und Neuonentierangen seit 1945 - Frankfurt, 1999 S 48 ff). Но что следовало за изменением этой идентичности, где было объяснение той "новой" истории, которую приобрели или потеряли, где была её интерпретация и настоящее осмысление? Ответов на эти вопросы, увы, пока нет. Только будущее поколение историков, изучающих археологию современности, станет выяснять причины и механизмы этого цивилизационного перелома в сознании россиян.