Оглядываясь назад больше чем на десятилетие, естественно, по-другому воспринимаешь многое. И бывают минуты, когда, перечитывая написанное, я вдруг засомневаюсь: не преувеличила ли, не исказила ли достоверность, добавляя эмоции? Однажды отдала рукопись маме двух моих маленьких пациентов.

«Я будто бы про себя и своих детей читала, так все совпадает. Но ведь у меня дети — слабослышащие. Мои проблемы по сравнению с вашими — небо и земля. Мне кажется, вы еще и умолчали о самом трудном».

Глава XII. Каникулы, во время которых учатся

Видеть, слышать — невозможно.

Но смотри — я не тоскую:

то, что в жизни мне доступно,

шаг за шагом отвоюю.

О. Скороходова, слепоглухая

Так мы и жили. У нас не бывало привычного другим семьям: родители придут с работы, управятся по дому, поужинают и отдыхают перед телевизором или за книгой. Наш непрерывный марафон исключал такую возможность. Если выпадала свободная минута, мы занимались, играя. Играли в шашки, с раннего возраста — в шахматы. В «Чапаева», когда щелчками нужно сбивать шашки противника. А на бумаге — «крестики-нолики», «морской бой». И еще подобная игра, где загадывают слова с таким же, как палубы кораблей, количеством букв. В квартире собралось много настольных игр: электронные викторины, логопедическое, географическое и другие лото, спортивные настольные эстафеты — всего не перечислить. Каждая игра развивала, несла новую информацию и слова, которые сын запоминал.

Дочка разучивала с ним названия нот, и он уже «долбил» по инструменту одним пальцем, старательно проговаривая песенку-распевку: «Вот иду я вверх, вот иду я вниз».

И наконец (дожили-таки!), мы выучили первое в жизни стихотворение. Сначала объяснили все новые слова (часа три), поработали по картинке (показываю табличку, он должен найти на рисунке соответствующий предмет), потом долго трудились над произношением каждого слова, каждого трудного звука, над ритмом, над ударениями. Осталось самое простое: выучить наизусть.