Теперь поговорим о замещении в детских играх. Наш разговор начался с описания опыта, когда детям предлагалось рисовать кубиком или игрушечной вилочкой в игре и при рисовании. Привлекательные предметы и действия с ними замещаются по-разному, в зависимости от того, в какой ситуации предлагается замещение. Если угостить ребенка шоколадкой, а потом, как только он распробует ее, но еще не доест, предложить шоколадку в не менее красивой обертке, но... сделанную из папье-маше, ребенок не на шутку обидится и ни в коем случае не согласится на эту замену. Совершенно такая же реакция будет, если при рисовании или вырезании вместо карандаша и ножниц предложить ребенку палочки. А вот если все эти замещения осуществить в сюжетно-ролевой игре, дети могут принять ваши условия, и от этого игра ничуть не пострадает.

Возникают вопросы: существуют ли какие-то законы, которыми регулируется игровое замещение? Какие предметы могут быть заместителями? Каковы границы замещения? И на них получены экспериментальные ответы. Познакомимся с психологической лабораторией по Изучению замещения в детских играх.

Ребенок и взрослый сидят за столом и в руках держат разные предметы: книга, ключи, карандаш, часы, Ножик, крышка от чернильницы. Прислушаемся, о чем они говорят: «Так, вот доктор подъезжает к дому, стучит, няня открывает дверь, доктор выслушивает детей, пишет рецепт, няня идет в аптеку, возвращается, дает детям лекарство». «Какой доктор, какие дети?» - удившемся мы, в руках у испытуемых совсем другие предметы. Да, но в этом и состоит суть эксперимента. Детям предложено переименовать предметы так, чтобы они начали изображать другие предметы и людей, участвующих в рассказываемых событиях. Целью была проверка того, смогут ли дети принять условность ситуации и действовать с предметами в настольной игре - театрализации. Оказалось, что большинство детей уже в возрасте трех лет легко читают такую символическую запись, иными словами, они способны понять несложный сюжет, который показывает экспериментатор, действуя с переименованными предметами. Замечательный факт, обнаруженной в этом изящном эксперименте, состоял в том, что, оказывается, сходство предметов не играет никакой роли при понимании предметной записи. Все дело только в том, чтобы эти предметы допускали соответствующий жест и могли служить точкой приложения для него. Поэтому вещи, явно не относящиеся к этой структуре жестов, ребенком отвергаются с полной категоричностью.