Здесь появляются группы людей, отрицающих насилие, не склонных к громким словам, не стремящихся к власти, полностью отвергающих все только что перечисленные мной ценности и старающихся на собственном примере выстроить новое общество в самом сердце старого. За немногими исключениями, такими как некоторые религиозные группы, коммуны не пытаются переубедить нас или за что-то нас «агитировать». В общем и целом они довольно индифферентны по отношению к политической системе, которую считают прогнившей. Они не выступают в роли реформаторов общества и не стремятся нас облагодетельствовать.

Вместо этого они пытаются осуществить нечто гораздо более трудное. Они стараются привить эту новую культуру себе самим, вжиться в эти новые ценности. Именно этим объясняется их огромная привлекательность для молодежи, предельно уставшей от общества, которое в бесчисленных ситуациях говорит одно, а делает другое — совершенно разрушительное для личности, основ человеческого достоинства и искренних взаимоотношений. Поэтому молодежь живо интересуется людьми, которые, вживую ставя эксперименты, превращают свою жизнь в лабораторию, где совершается немало ошибок, но встречаются и прекрасные, вселяющие надежду достижения.

Представляется, что коммуны имеют собственные тенденции развития, которые я, при моих скромных знаниях и опыте, хотел бы все же вынести на обсуждение.

Существует, как я полагаю, тенденция к непостоянству и изменению. Коммуны возникают и исчезают, или изменяют свой образ жизни, или придают организационную форму своей бесформенности. Для многих людей постарше это должно показаться признаком великой слабости, идейного разброда, отсутствия ясных целей. Однако это слабость ростка, а не омертвевшей ветви. Насколько я знаком с людьми, которые покидали коммуны, возвращаясь в «стандартное общество» или переходя в другую коммуну, они, по самому сильному моему убеждению, движутся вперед, а не назад. Даже те, кто вернулся и живет в традиционном обществе, делает это самым необычным образом, сохраняя собственную систему ценностей. Эти люди не являются и, насколько я могу судить, не станут завтра биржевыми брокерами, высокопоставленными бизнесменами или политиками. А если и станут, то придадут этим профессиям совершенно новый вид.