Идеология не только предлагает концепцию внешнего мира, но она также формирует самого субъекта, вписывая его в эту картину мира. Идеология – это система репрезентаций, выполняющая не столько теоретическую функцию, сколько практическую – она пропитывает все общество, обеспечивая механизм формирования общественной солидарности. Общество нуждается в заведомо мифическом представлении о мире. Идеология мистифицирует и деформирует внешний по отношению к индивиду мир, в ней реальные отношения с необходимостью трансформируются в отношения символические, воображаемые. Идеология - это совокупность идеальных проекций индивидов, и в этом секрет ее эффективности как цемента социальных отношений и институтов. Основной целью любой идеологии всегда было конституирование индивидов в воображаемые “субъекты” ( как центры свободной инициативы и автономности), чтобы обеспечить их действительное подчинение социальному порядку, отводя им роль либо слепых его сторонников, либо жертв.

Альтюссер находит точку опоры для своей концепции идеологии у Лакана - только в Символическом формируется некая субстанциальная целостность индивида, которая в реальности недостижима; субъект сам по себе есть “ничто”, пустая форма, которая заполняется содержанием символических матриц. Тем самым проблема идентичности субъекта - это проблема конституирования его символического статуса в системе социальных отношений. В культуре (через идеологию) субъект создает собственный нарциссический образ, социализируясь посредством вписывания себя в определенную символическую структуру социума). Вместо “истинной”, всегда тождественной самой себе идентичности классического субъекта Альтюссер предлагает идею культурной (символической) идентичности. Таким образом, субъект - это не онтологическая сущность, но социальный конструкт. Все это позволяет нам понять, какую роль играют означивающие практики в конституировании идентичности субъекта - отсюда такое внимание «теоретиков культурных исследований» к воображаемым, символическим отношениям, которые определенным образом репрезентируют реальные условия жизнедеятельности индивидов (СНОСКА: Корнелиус Касториадис в своей работе “Воображаемые институты общества” (1975) еще больше усиливает тезис о роли символических практик в жизни общества, полагая, что: “Все, что существует в общественно-историческом мире, неразрывно связано с символическим, хотя и не исчерпывается им. Реальные действия, индивидуальные или коллективные - работа, потребление. война, любовь, деторождение - и бесчисленные материальные продукты, без которых ни одно общество не могло бы существовать, сами по себе не являются символами. Но их существование невозможно вне символической сетки”. Все социальные установления и институты оказываются втянутыми в поле символического. Конекретная экономическая система, право, институциализированные учреждения власти и религии в социальном плане существуют как санкционированные символические системы. Например, труд оценивается и оплачивается посредством символических эквивалентов - деньги, платежные чеки, понятие стоимости; так реальный труд превращается в символическую ценность. Совершенное преступление находит символический эквивалент на языке права, соответствующих законов. Символизм предполагает возможность установить некую постоянную связь, отношение между двумя элементами таким образом, что один из них репрезентирует другой. Касториадис отмечает, что символическое детерминировано способностью индивидов к воображению. Любопытно, однако, что общество имеет склонность “не помнить”, что оно само породило все символические институции и отношения, принимая их как существующие от века. В этом смысле социальное воображаемое (продуктом которого и является идеология) первично для социума и детерминирует его развитие, усложнение его институтов и потребностей. Воображаемое - это ни в коем случае не отражение того, что уже существует, оно само является условием этого существующего. (См. более подробно: Castoriadis C. L’Institution imaginaire de la société (Paris: Seuil, 1975, pp. 175 – 204)) (что на уровне методологии выражается в эксплицитном интересе к семиотике). Относительная автономность надстройки объясняется прежде всего тем, что идеология - это не статическая совокупность идей, непосредственно отражающих положение дел в материальной жизни, это динамическая социальная практика.