Как толковать различие, монопольно определяла власть. Отнесение властью определенных групп людей к маргинальным категориям предполагало право власти на распоряжение их судьбами, а порой и жизнями. Дискурсивно конструируя людей в терминах неполноценности или «Иного», власть тем самым определяет для себя право на это «Иное», право избавиться от него, ликвидировать его, пытаясь загнать всех субъектов в прокрустово ложе определяемых ею же норм.

Мы привыкли воспринимать поведение людей в рамках установленных норм. В процессе классификации мы атрибутивно определяем их эмоциональные, психологические, поведенческие характеристики, а также их права и возможности. Процесс ежедневного общения подчеркивает эти различия. Намерение приписывать Другому-женщине «дефектность» коренится в том, что именно маскулинизированное «мужское» центрирует наш мир как нормативное [6]. В основе большинства форм применения насильственных действий лежат исторически сложившиеся и обусловленные социокультурной средой мировоззрение и система ценностей, которые закрепляют подчиненное положение женщины, а также нормы твердости, успешности и статуса мужчины, внедренные в человеческое сознание. На примере сексуального насилия можно четко проследить установки преступников и жертв, в основе которых лежат определенные гендерные стереотипы. Болезненное стремление соответствовать искусственному эталону мужественности порождает в наше время совершенно новые формы «рыночной маскулинности» [61, в основе которых опять же лежит феномен насилия. Такие формы насилия, как траффик (торговля женщинами с целью сексуального порабощения), наркомания, проституция и др., лишь результат общего культурного насилия.

Говоря об информационном насилии, следует подчеркнуть, что человек видит и воспринимает только те аспекты реальности, которые представлены в языке и в объеме получаемой информации. В этом отношении язык определяет границы видения мира, диктует систему ценностно-смыслового отношения к жизни и тем самым ограничивает способность индивидуального осознания жизненного опыта. Человек изначально начинает формироваться в языковой среде. Он может увидеть пространство реальности только таким образом, каким оно представлено в дискурсе. Говоря словами Э. Сепира, «люди живут не только в объективном мире вещей и общественной деятельности; они в значительной степени находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества» [ 12, с. 37]. Реальный мир в значительной степени строится на основе языковых норм данной группы, субъекты которой воспринимают явления действительности главным образом благодаря тому, что языковые нормы предполагают данную форму выражения. В этом смысле язык служит руководством к восприятию социальной действительности. Навязывая человеку определенное мировоззрение, он обусловливает нормы мышления, а, следовательно, и поведения, руководит становлением логических категорий и концепций, проникает во все стороны общественной и индивидуальной жизни человека, определяет формы его культуры. Таким образом, язык оказывается наделенным абсолютной и всеобъемлющей властью и его роль становится определяющей в конструировании субъективности, принятии определенного места и исполнения определенной роли в социуме.