Или делал так: брал наугад 2–3 известных мне английских слова и, составив из них самое простое предложение (например, “A man is walking along the street” — «Человек идет по улице»), начинал затем последовательно варьировать все слова этого предложения (скажем, так: “A young man with a dog is running in the park” — «Молодой человек с собакой бежит по парку», “An old man with a bag is walking along the embankment” — «Пожилой человек с портфелем шагает по набережной») и так далее.

Наконец, я практиковал это и в такой форме: от любого на ходу «изобретенного» предложения переходил к небольшому рассказу на его тему, особо невзирая на всякие несуразности в «сюжете», лишь бы грамматически все было более-менее правильно. Например, брал предложение:

“The moon was shining in the sky” («В небе светила луна») и принимался раскручивать на эту тему самую незамысловатую фантазию — либо сначала по-русски с синхронным переводом на английский, либо сразу по-английски. Скажем, так:

“The moon was full and bright” — «Луна была большая и яркая»;

“It was shining almost like the sun” — «Она светила, почти как солнце»;

“But the moon is much smaller than the sun” — «Но луна намного меньше солнца»;

“The moon shines at night, the sun shines during the daytime if there are no clouds in the sky” — «Луна светит ночью, солнце светит днем — если нет облаков»;

“One can see a lot of stars in the sky at night” — «Ночью на небе можно видеть много звезд»;

“Space stations fly round the Earth” — «Вокруг Земли вращаются космические станции»;

“People live and work there” — «В них живут и работают люди»;

“They spend a lot of months there” — «Они проводят там по многу месяцев»;

“It's a very difficult and dangerous job” — «Это сложная и опасная работа»… и так далее.

Так я мысленно и упражнялся в пути, пока хватало запаса английских слов по избранным темам и пока не надо было покидать уже ставшей за эти 10–20 минут поездки милой моему сердцу (даже при полном дискомфорте) «ТТ-студии». Когда же поспевала моя остановка, я выходил из вагона с чувством неплохо проведенного времени. Таким вот образом я повсеместно и реализовывал идею «последнего шанса». Ведь эти 1–2 минуты в очереди, или 10–20 минут в транспорте, или где бы вообще это ни было я рассматривал теперь как последний свой шанс во что бы то ни стало дочитать до конца этот абзац или эту главу, любой ценой вспомнить значение этого английского слова или понять смысл этой идиомы. Причем вскоре я заметил, что однажды вступив в этот бесконечный поток — поток времени, творческого времени, — я настолько быстро и естественно втянулся в него, что в дальнейшем, и довольно скоро, стал испытывать к нему уже едва ли не подсознательное и вполне непроизвольное влечение, все более настоятельное и захватывающее. Ну что же — ведь я к этому и стремился.