В другой классификации акцент делается на происхождении потребности и, следовательно, на направлении деятельности, к которой она побуждает. В этой классификации различаются психические, организменные и социальные потребности (Murray and Kluckhohn, 1956, с. 13-21; Murray, 1954, с. 445-452). Хорошо известные организменные потребности (например, потребность в пище) берут начало от требований биологической материи и имеют очень специфические, легко распознаваемые цели. Психические потребности часто являются объектом наблюдения; они берут начало от того факта, что "человеческая психика является изначально изменяющим, создающим и представляющим органом; ее функция – создавать символы объектов, постоянно группировать и перегруппировывать эти символы и переводить самые интересные из этих комбинаций на различные языки: рассудочный (язык отношений, научный язык) и экспрессивный (эмоциональный, художественный язык)" (Murray and Kluckhohn, 1956, с. 16). Поскольку у организма есть определенные требования, они есть и у психики; все эти требования берут свое начало в природе человека. У психических потребностей нет специфических целей. Социальные потребности возникают из изначальной социальной природы человека (Murray, 1959, с. 45-57) и включают такие специфические стремления, как потребность членства – потребность "стать и оставаться принятой и уважаемой, отдельной и интегрированной частью близкой по духу, функционирующей группы, коллективные цели которой соответствуют идеалам личности" (Murray, 1954, с. 451-452). Как описывается, потребность членства, видимо, подразумевает некий элемент научения, вызванный опытом человека по отношению к постоянно присутствующему фону своей врожденной социально-ориентированной природы.

Наверное, у вас уже сложилось впечатление, что представления Мюррея об ядре личности, описанные в главе 2, гораздо проще и более психоаналитически ориентированы, чем его взгляды на природу человека, отраженные в этой и других разработанных им классификациях потребностей. Это впечатление справедливо. Мюррей как бы расширил узкую, сексуально ориентированную модель конфликта, обратившись к описанию и организации потребностей, явно проявляющихся у людей на поведенческом уровне, доступном непосредственному внешнему наблюдению. Но, расширив фрейдистскую модель, Мюррей в действительности ни разу не описал последствия этого шага, что привело к тому, что работы Мюррея носят довольно хаотичный характер с точки зрения формальной теории личности. Говоря о социальных потребностях, он признавал, что природа человека носит врожденно общественный характер, что входит в противоречие с описанной нами фрейдистской моделью конфликта. И снова Мюррей нигде не проясняет эту сложность. Его рассуждения – это рассуждения переходного периода, что проявляется во фрагментарности его теоретических работ, которые кажутся дерзкими и волнующими. Со сходной проблемой мы столкнемся у так называемых эго-психологов.