Глава VI. ПАРАДОКСЫ ТИФЛОСУРДОПЕДАГОГИКИ

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я стал готовить группу слепоглухонемых ребят к поступлению в университет, это их безупречная грамотность. А ведь начал я обучение по литературе с "Капитанской дочки", а по русскому языку с первых представлений о правилах правописания. Для меня это открытие было особенно неожиданным потому, что пять предыдущих лет я преподавал те же предметы в вечернем техникуме. Взрослые парни с трудом усваивали грамматику, и, чтобы они не отчаялись от бездны грамматической премудрости, я порой сознательно завышал им оценки.

А тут совершенно не видят и, что самое главное, не слышат человеческой речи и такая удивительная грамотность! Неужели у всех четверых такие завидные природные задатки к усвоению языка?! Да и вообще, зачем мы учим правила, сверлила мозг сакраментальная идея, если нет нужды в изучении правописания? Может быть, сократить програму, изменить её?

Шли дни, а тем временем я демонстрировал сочинения моих новых учеников учащимся техникума, где продолжал работать по совместительству, консультировался со всеми по поводу обнаруженного феномена.

Мои сообщения, кроме изумления и восхищения, никаких других реакций у собеседников не вызывали, а вот объяснить суть загадочного явления никто не мог.

Наконец я сам догадался. Помог случай. Я неожиданно поймал себя на том, что однажды при дактилировании сделал указательным пальцем крючок, обозначающий запятую. И меня озарило! Дело оказалось не в биологической предрасположенности к грамматике. Все было гораздо проще. Пальцевая речь подчиняется так же, как и письменная, морфологическому принципу. Таким образом, говорят слепоглухонемые так же, как и пишут, по тем же правилам орфографии и синтаксиса. Значит, тренируются они в правописании с первых воспроизведенных ими на пальцах слов. А ошибаться им не дает рука воспитателя, который с тех же первых слов и всегда тут же исправляет их погрешности в дактилировании.