Эту своеобразную внутреннюю скромность, это чувство собственного становления – вот что должен нести в себе учитель; ибо из этого чувства проистекает нечто куда более значительное, чем то, что могут дать какие бы то ни было абстрактные принципы. Если, находясь в классе, мы осознаем: «Хорошо, что мы все делаем несовершенно, в силу этого во всем присутствует жизнь», – то наше преподавание будет хорошим. Когда же, находясь в классе, мы станем облизывать пальчики от удовольствия, доставляемого нам нашим педагогическим совершенством, – то, можно не сомневаться, наше преподавание будет плохим.

Теперь представьте себе, что вы преподавали сначала в первом, потом во втором, потом в третьем классе и т.д., так что вам пришлось испытать все неизбежные беспокойства, разочарования и что, вероятно, вам в чем-то сопутствовал успех. Представьте себе, что постепенно вы прошли через все классы начальной и средней школы и в конце каждого учебного года обращались к самим себе в духе описанного мною сейчас настроения, и вот, доведя до окончания восьмой класс, вы снова приходите в первый. Казалось бы, наконец, вы можете сказать себе: «Теперь-то я уже могу опираться на то, чему научился; теперь у меня все будет в порядке, и я смогу быть превосходным учителем!» Но этого-то и не будет. Завершив учебный год во втором, третьем и прочих учебных классах, вы, следуя сложившемуся у вас верному чувству, будете говорить примерно следующее: «Работая с семи-, восьми-, девятилетними детьми, я сам научился всему, чему только мог научиться. В конце каждого года я знаю, как именно мне следовало поступать; но вот я снова работаю в четвертом, пятом или каком-нибудь другом классе и – снова не знаю, как мне быть». Ибо теперь вы исправляете то, что вам представлялось правильным после года работы в том или ином классе. И, если, проработав восемь лет, в продолжение которых вы занимались исправлением предыдущего, вы имеете счастье снова взять первый класс, вы опять окажетесь в точно таком же положении.