Я думаю, что в будущем те, кто готовит учителей, не будут обращаться к ним с тем же, с чем и сегодня, но речь будет идти о таких идеях и представлениях, которые могут преображаться в чувства. Ибо все, что нам необходимо,– это сделать так, чтобы нашему преподаванию содействовали благоговение и энтузиазм. Они суть две сокровенные силы, которым надлежит одухотворять душу учителя.

Для лучшего понимания я хотел бы здесь упомянуть также о том, что музыкальный элемент живет в человеческом астральном теле. После смерти человек какое-то время сохраняет свое астральное тело. И пока он им еще обладает (вы знаете об этом из моей книги «Теософия"), он имеет своего рода воспоминания: после смерти человек вспоминает о земной музыке. Полученные при жизни музыкальные впечатления после смерти действуют в человеке как музыкальные воспоминания до тех пор, пока он не сложит с себя свое астральное тело. После смерти земная музыка превращается в музыку сфер и в таком качестве пребывает до предшествующего новому рождению времени. Музыка, которую человек воспринимает здесь, на земле, играет большую роль в формировании его душевного организма после смерти, организма, формирующегося в период камолоки. Воспоминания – благо камолоки. И знание того, что это именно так, может облегчить человеку то, что католики называют «чистилищем». Человек должен иметь воспоминания, ибо он останется несовершенным, если в своих воспоминаниях не будет созерцать свои несовершенные поступки. И если в тот период после смерти, когда он еще обладает астральным телом, человек имеет много музыкальных воспоминаний, создается возможность того, чтобы в следующей жизни он был наделен лучшими предпосылками. Это доступно исследователям уже на относительно низкой ступени оккультизма. Пробудитесь как-нибудь посреди ночи после того, как вы вечером прослушали концерт, и вы обнаружите, что перед пробуждением вы еще раз пережили его полностью. Ваше переживание было даже более ярким. Это было актом запечатления музыкального в астральном теле; после смерти оно будет оставаться с человеком еще приблизительно 30 лет. Музыкальное сохраняется значительно дольше, чем речевое. Речевое как таковое после смерти мы утрачиваем довольно быстро: от него остается только спиритуальный экстракт. Музыкальное же удерживается до тех пор, пока удерживается астральное тело. После смерти речевое может оказать нам благодеяние; но только в том случае, если при жизни мы обращались с ним так, как я описывал, говоря об искусстве рецитации. У меня есть все основания, говоря об искусстве рецитации, указывать на то, что оно не может быть правильно понято, прежде чем мы не составим представление о том, что после смерти происходит с астральным телом. Здесь описывать эти вещи следует приблизительно так, как я их описываю в лекциях по эвритмии. Тогда оказываешься вынужденным говорить с людьми на языке мумба-юмба. Да, это именно так: для того, кто стоит по ту сторону порога, люди здесь выглядят как мумба-юмба; лишь перейдя порог, они становятся настоящими людьми. Стремясь здесь к духу, мы делаем это с позиции мумба-юмба – вот в чем причина того раздражения, которое мумба-юмба во всевозрастающей мере испытывают по отношению к тому, чем мы здесь заняты.