Однообразные «игры» имеют вид стереотипных манипуляций с предметами неигрового назначения (веревочки, ключи, гайки, бутылки и т. п.) или, реже, с игрушками, которые используются не по назначению, как символы тех или иных объектов (например, машины, звери играют роль людей) [Каган В. Е., 1981]. Дети часами однообразно вертят предметы, перекладывают их с места на место, раскладывают в определенном схематическом порядке, переливают жидкость из одной посуды в другую [Башина В. М., 1980; Каган В. Е., 1981]. Отмечается особая «охваченность», «зачарованность» детей этой деятельностью [Мамцева В. Н., 1955; Каган В. Е., 1981]. Попытки оторвать детей от подобных внешне лишенных смысла манипуляций, переключить их на продуктивные занятия, как правило, вызывают бурный протест, плач, крики.

Игрой такие манипуляции можно назвать лишь условно. Как указывалось в главе 6, подобные однообразные «манипулятивные игры» мы рассматриваем как выражение рудиментарных сверхценных образований на уровне наглядно-действенного мышления.

Склонность детей к сверхценным переживаниям проявляется также в особом, избирательном отношении к определенным словам и выражениям, своеобразной «зачарованности» ими [Каган В. Е., 1981]. Одни слова вызывают страх, а другие произносятся многократно, с видимым удовольствием. Чаще это сложные, труднопроизносимые слова, такие как «электрификация», «корректор» и т. п. Нередко ребенок не понимает смысла этих слов и не соотносит их с конкретными предметами и явлениями [Каган В. Е., 1.981]. Столь же сверхценны многократно задаваемые детьми «пытливые вопросы» («Что такое жизнь?», «Где конец всего?» и т. п.). В более старшем дошкольном и школьном возрасте у части детей, особено при синдроме Аспергера, наблюдается сверхценное патологическое фантазирование.

Дети активно стремятся к одиночеству, чувствуют себя заметно лучше, когда их оставляют одних. Контакт с матерью может быть различным: наряду с индифферентностью, при которой дети не реагируют на присутствие или отсутствие матери, возможна негативистическая форма, когда ребенок относится к матери недоброжелательно и активно гонит ее от себя. Существует также симбиотическая форма контакта: ребенок отказывается оставаться без матери, выражает тревогу в ее отсутствие, хотя никогда не бывает ласковым с ней [Башина В. М., 1974].