При этом малыши не обращают внимания на действия матери; с предметами, предложенными ею, действуют неадекватно (бросают их, засовывают в рот, стучат об пол и т. д.); у них не сформирована потребность в общении.

Мама Насти М. выбрала для игры пирамидку, поставила ее перед ребенком:

— Посмотри, что это у меня? Это — пирамидка, а у нее есть что? Конечно, колечки. Вот их сколько, они все разные. (Ребенок тянется к пирамидке, мама ставит ее перед девочкой. Девочка пытается как-то играть с пирамидкой, но у нее ничего не получается. Мама смотрит на это и забирает игрушку себе). А как мне снять колечко? А вот как. (Мама, не дожидаясь ответной реакции ребенка, сама снимает колечко). А это как? (Ситуация повторяется). Ребенок снова берет пирамидку, но колечки не снимаются, она начинает тянуть ее в рот, стучать ею по полу, мама берет игрушку себе и повторяет все действие с пирамидкой с самого начала. В это время девочка пытается посмотреть, что еще лежит рядом с ней и до чего можно дотянуться. Мама пытается привлечь ее внимание к пирамидке:

— Видишь, какая замечательная пирамидка. Настя, ну, посмотри на нее...

Девочка в это время что-то пытается взять в рот, подняв с пола. Мама отвлекается от пирамидки, пытается вынуть предмет изо рта, отбирает его. После этого мама не возвращается к пирамидке и выжидательно смотрит на экспериментатора.

Тенденция к «речевой взаимосвязанности». Сотрудничество в предметно-игровой деятельности организовывается родителями только с помощью речи. Выбор игр и игрушек соответствует уровню детского развития, но в то же время взрослые не подходят к детям, чтобы показать способ действия с игрушкой, обращение к ребенку носит директивный характер. Они не используют предметные действия в качестве средств общения с ребенком, у них не сформирована потребность в общении с ним (отсутствуют эмоциональные проявления, предметные действия, направленные на ребенка, и чувствительность к отношению малыша), отмечается неуверенность в своих педагогических способностях.