«Что мне больше всего понравилось в теории относительности? Я не могу выделить какой-нибудь один раздел. Но мне нравится, что все очень логично и стройно, все вытекает одно из другого. И еще очень здорово, что есть связь с философией, — это очень интересно и заставляет думать».

«Какое значение имеет для меня знакомство с теорией относительности? Огромное. У меня расширился кругозор. Я по-иному стала смотреть на вещи, главным образом на физику. Не любила физику с самого начала, а вот теорией относительности очень заинтересовалась. Как просто и логически обоснованно дается эта теория у Эйнштейна. Теория относительности явилась для меня началом моей заинтересованности физикой. Как я теперь жалею, что раньше интересовалась только математикой и химией, а не физикой» (СНОСКА: Зорина Л. Я. Системность — качество знаний. — М., 1976, с. 36-37).

Всем хорошо известно, какое большое эмоциональное воздействие на человека оказывает искусство. Между тем произведения искусства очень робко, мало и редко используются в обучении в качестве средства повышения его эмоциональности.

Этому мешает сложившийся традиционный взгляд на несовместимость строгой логики изложения основ науки на уроке и в учебнике с эмоциональными переживаниями, которые будто бы только нарушат ход мысли учеников, отвлекут их от сознательного и прочного усвоения учебного материала, предусмотренного программой. «Учение — это серьезный труд, а не развлечение, не эстрадное представление», — говорят противники использования произведений искусства в обучении, отождествляя тем самым искусство с развлечением. Нет ничего ошибочнее подобных рассуждений.

И наука и искусство отражают один и тот же реальный мир, но пользуются при этом разными средствами. Наука отражает действительность в понятиях, законах, теориях, а искусство — в образах. Оба эти способа отражения способны дополнять и взаимно обогащать друг друга, между ними нет непроходимой пропасти.

 «Гениальным прозрением законов современного ему общества К. Маркс обязан, не в последнюю очередь, своему эстетическому воспитанию... В его развитии огромную роль сыграли Эсхил и Шекспир, Данте и Сервантес, Мильтон и Гёте. В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» молодой Маркс, анализируя сущность буржуазного богатства и денег, опирается не на Смита и Рикардо, а на Шекспира, Гёте, схватывая их глазами самое существо дела, общую роль денег в общественном организме. Именно потому ему тогда уже удалось разглядеть «лес» там, где буржуазные экономисты, поглощенные частностями, видели только деревья... Эту драгоценную способность «эстетического мышления» Маркс сохранил и развил в своих позднейших произведениях» (СНОСКА: Волков Г, Н. Социология науки. — М., 1968, с. 306).