— В общем, наверное, да.

Эти “в общем” и “наверное” говорили о многом. Например, о внутренней борьбе, о сомнениях. Или о прорывающемся в сознание желании наладить контакт с психологом. Но главное для меня было все же в самом чувстве беспокойства, о котором говорил клиент. А может, точнее, это чувство говорило о себе устами человека. И я обратился непосредственно к нему, к чувству.

— Что вас больше всего заставляет беспокоиться именно сейчас? Сейчас, когда мы с вами пытаемся найти пути друг к другу?

— А я могу задать вам такой же вопрос? — поинтересовался клиент.

— Простите, как все-таки ваше отчество?

— Петрович, — нехотя ответил Владик.

— Владислав Петрович? — уточнил я. Он кивнул головой.

— Видите ли в чем дело, — продолжал я. — Конечно, вы вправе задать мне любые вопросы, начиная с вопроса о том, что меня беспокоит и заканчивая вопросом о том, верю ли я в астрологию, но, в сущности, все такие вопросы, вопросы, которые не относятся к вам самим, будут проявлением одного и того же феномена, с которым мы столкнулись сегодня, с первых минут нашей встречи. И который, возможно, еще долго будет сопровождать нас в нашей совместной работе. Если вообще ее не сорвет.

— Что за феномен? — спросил Владислав. И тут же добавил:— Надеюсь, последний вопрос — уже из другой оперы.

— Вряд ли, — спокойно ответил я. — Этот феномен называется психологической защитой “Я”, иначе говоря, сопротивлением. Сопротивлением психотерапевтическому воздействию.

— Сопротивление? — Владислав задумался. — А что же я защищаю? — он с любопытством поглядел на меня.

Однако я уже включился в работу по-настоящему и, не позволяя клиенту втягивать меня и дальше в свои защитные игры, проговорил:

— Правильно ли я понимаю, что сейчас, когда мы с вами пытаемся наладить друг с другом контакт, вас больше всего беспокоит вопрос защиты, или, если хотите, неприкосновенности вашего собственного “Я”? Да или нет?