при выполнении подобного задания испытуемым легче хранить в памяти 12 словесных описаний и создавать образы в соответствии с этими описаниями, чем хранить в памяти сами 12 изображений.

Запоминание реально происходивших событий, конеч­но, также подвергается изменениям, вызванным словес­ной формой кодирования. Это особенно четко проявля­ется на примере слухов, где, очевидно, запоминание со­бытий в словесной форме изменяется со временем под влиянием стереотипов и экспектаций. Этот феномен может быть воспроизведен и в лабораторных условиях, в экспериментах, где задачей испытуемых является пе­редача некоторого описания или истории друг другу, как в старой игре в «телефон» (см., например, Bartlett, 1932; Allport, Postman, 1947).

Какого рода изменения происходят с хранящимися в памяти историями и событиями? Во-первых, уравнивание (levelling); многие события выпадают из памяти, история приобретает более короткий и схематичный вид. Но в то же время происходит уточнение (sharpening): некоторые детали вдруг приобретают особую отчетли­вость и всегда повторяются при пересказе. И, наконец, ассимиляция в соответствии с некоторой схемой, или стереотипом, или экспектациями. В известной мере мы запоминаем события так, как нам этого хочется; то, что мы запомнили, часто изменяется в соответствии с на­шими предубеждениями или желаниями и становится, таким образом, более достоверным или приемлемым для нас.

Это явление схематизации запоминаемого Дж. Мил­лер называет перекодированием в своей известной статье, посвященной проблеме памяти, — «Магическое число семь плюс или минус два» (Миллер, 1964). В этой статье Миллер приходит к выводу, что человек может хранить в непосредственной памяти не более 7 ± 2 «сгустков» информации, и говорит о своего рода экономии мышле­ния, которая происходит благодаря соединению многих вещей в один «сгусток». Так, легче запомнить список из семи случайных букв в виде списка из семи случайных слов, хотя в семи словах содержится гораздо больше букв, чем в списке из семи букв. Я предполагаю, что один из способов «сгущения» в памяти — это перекоди­рование продолжительного впечатления в форме корот­кого описания — может быть, даже в одно слово — в на­дежде на то, что впоследствии детали могут быть вос­становлены благодаря хранению в памяти краткого вербального описания или ярлычка.

Для чего нужна такая схематизация в памяти? На этот вопрос можно ответить самым простейшим приме­ром. Если вы хотите вспомнить, что произошло вчера, например, и если бы в вашей памяти не было бы такой схематизации, вам пришлось бы восстанавливать в па­мяти весь день с той же скоростью, с какой вы его про­жили. Очевидно, таким образом вы ничего не добьетесь. У вас уйдет целый день на то, чтобы вспомнить вчераш­ний день! Отсюда ясно, что мы должны сокращать то, что запоминаем, до того момента, когда получаем своего рода резюме. Как происходит подобная редукция, пред­ставляет для нас еще во многом тайну. Весьма интерес­ные соображения с точки зрения неврологии содержатся в работе Пенфилда и Робертса (Пенфилд, Роберте, 1964).